- Хорошо.
Он почтительно кивнул и повернулся, чтобы уйти, но тут на его пути возник Весельчак - немаленькая преграда, которую не так-то просто обойти. Он наклонился к уху Лардо и что-то прошептал. Охранник вскинул голову, резко дернул плечом и ускорил шаг. Весельчак с невинным видом пошел дальше, но я задержал его.
- Что ты ему сказал?
- Почти ничего, мой генерал.
- Это не ответ.
- Я сказал, что если что-нибудь случиться с госпожой и вы не найдете времени оторвать ему голову, то я сделаю это лично.
- Весельчак - это было глупо. Хватит и моих угроз. Он все прекрасно понял.
- Я всего лишь воин, мой генерал, и мой ум ни в кое сравнение не идет с вашим.
- Подхалим, - в моем голосе не было злобы. - Кстати, возьми вот это... - я передал ему два красных камешка размером с пуговицу. - Один отдашь Мелл, второй оставишь себе.
- Что это?
- Камень охраняет владельца от отравления. Просто проведи им над едой или питьем, и если он позеленеет, то это верный знак, что перед вами отрава. Вы будете жить в императорском дворце, а меня нет никаких иллюзий на его счет. За вами будут следить, так что не удивляйся глазкам в картинах и тайным комнатам за гобеленами.
- Мой генерал... Но если там опасно, то почему мы не остались дома?
- Потому что от яда можно уберечься, а от штурмующей дом армии нет. Это наилучший выход.
- Может, все-таки возьмете мою кольчугу? Пригодиться.
- Спасибо за предложение, но обойдусь. Не привык я ко всему этому железу. До встречи, друг!
Мы пожали руки. Рукопожатие Весельчака было подстать его могучему росту, мне даже показалось, что в моей кисти что-то хрустнуло, но все обошлось. Этот человек ничего не делал наполовину.
Они удалялись, пыль, поднимая лошадьми, частично скрывала их из глаз, а я еще долго смотрел им в след, жалея о том, что не обладаю даром предвиденья. Будь у меня этот дар, я бы не получил стрелу в бок и избежал встречи с императором. Мы с Мелл могли сейчас сидеть у костра в лесу или у очага в ветхой хибаре где-нибудь на другом конце света и отлично себя чувствовать. Какая разница где, лишь бы вместе.
- В первый раз вижу человека, который настолько сильно беспокоился бы за свою супругу, - сказал Фаусмин, появляясь рядом со мной. - Чем это вызвано?
Я с удивлением посмотрел на него.
- Мне действительно интересно.
- Я люблю ее.
- Хм, любовь... К сожалению, людям моего круга такая роскошь недоступна. У вас с ней большая разница в возрасте?!
- Двадцать лет.
- Так я и думал. А вы сами... Я знаю вас как хорошего волшебника, но ничего не знаю о вашей семье. Кем были ваши родители? Тоже маги?
- Нет. Простолюдины, - сухо ответил я.
- Простолюдины?! - неподдельно ужаснулся император. - Обыкновенные простолюдины?!
- Они не были обыкновенными. У них был я. Волшебники, а уж тем более Прозрачные маги большая редкость.
- Обиделись, да? Но ведь это и в самом деле удивительно, что вам удалось окончить университет имея бедных родителей.
- И они не были бедными. У них была лошадь, - проворчал я. - Учеба в магическом университете совершенно бесплатна, при условии, конечно, что у учащегося есть настоящий дар, а не его заменитель в виде гербов, титула и прибыльных рудников.
- У меня такое чувство, будто вы на кого-то намекаете, - император прищурился. - И, по-моему, я даже знаю на кого. Хочу сказать, что я никогда не был в восторге от так называемого мага Клавдия и всего его рода. Этот самодур уже давно действует мне на нервы, но я не вмешиваюсь ни в его дела, ни в дела университета. Они сами решают, кому давать диплом, а кому нет. Если ректора подкупили, то пускай это остается на его совести.
- Ваше Величество, я никогда не ставил под сомнение разумность ваших действий.
- Какой выдержанный полный холодного благоразумия ответ, - хмыкнул Фаусмин. - Еще немного и вы станете разговаривать как мои придворные, а мне бы этого не хотелось.
Он вернулся к костру, где для него уже был подогрет бодрящий напиток, аромат которого напомнил мне о цветочном луге весной. Солнце начало садиться, но мы продолжили путь и через час прибыли к доверенному лицу, у которого намеревались заночевать. Мелл уже тоже должна была остановиться на ночлег в придорожном трактире 'Быстрый гонец'.
Завтра рано утром моя жена и друг снова сядут на лошадей или воспользуются троком, громыхающим чудом человеческой мысли. Эту внушительную повозку приводит в движение грифон, бегающий словно белка внутри огромного колеса. Если впереди лежит ровная, прямая как стрела дорога лучшего средства передвижения, чем трок не найти. Лошади устают, их необходимо менять, а грифоны не знают усталости и могут бежать сутки напролет, конечно, если пассажиры трока выдержат бесконечную тряску и пронзительный вой грифона.
Я приказал себе больше не думать о Мелл и сосредоточиться на работе, которая мне предстояла. Путешествие ожидалось непростое. Фаусмин так туманно говорил о будущем ритуале, что я предчувствовал непременные трудности. Хотелось бы выяснить все подробности заранее, но в виду того, что император умышленно отказался продолжать данную тему, вряд ли это было возможно в ближайшее время. Вообще вся эта поездка казалась мне не лучшей идеей. Я пытался припомнить подобные истории во времена правления отца и деда Фаусмина, но, потерпев неудачу, решил посмотреть в хрониках. На свою память в таких делах надеяться нельзя.
Мне отвели комнату на втором этаже напротив покоев императора. В коридоре навытяжку возле дверей стояли четверо охранников с суровыми, ничего не выражающими лицами. Я подошел к одному из них, помахал перед глазами рукой, но охранник даже не моргнул. Интересно, кто их так усердно тренирует, что по окончанию обучения они превращаются в каменные статуи?
В моей комнате не было камина, зато была большая жаровня с углями. Это было очень кстати, потому что ночи уже стояли холодные, а я всегда любил тепло и с годами любовь к нему только усиливалась.
Хозяином дома, хотя я бы не назвал наше временное пристанище домом, скорее уж небольшим замком, был некто барон Мекрус - низенький изможденный человечек с беспрестанно бегающими из стороны в сторону глазами. Во время разговора он никогда не смотрел на собеседника, предпочитая изучать носки ботинок. Его руки порхали в такт словам словно бабочки. Столь обильная нездоровая жестикуляция напомнила мне одну торговку, которую я видел на рынке Рамедии.
Когда мы вошли Мекрус согнулся в глубоком поклоне перед императором, услышав мое имя повторил поклон - хотя и не столь глубоко и небрежно кивнул начальнику охраны Фаусмина. Этим он поставил каждого из нас на причитающееся, в его понимании, место. Интересно, чтобы он сказал, узнав, что мои родители были обычными людьми, не имевшими ни титула, ни земель? Наверное, долго бы ругался, проклиная свою доверчивость.
Обычно я не люблю говорить о происхождении, отмалчиваюсь, и не потому, что стыжусь родственников, а потому что мне надоело всякий раз видеть круглые глаза придворных и слышать их вздохи. Да, у меня нет титула, ну и что? Разве лично я от этого становлюсь хуже? Разве мои таланты, мой дар Прозрачного мага проигрывают гербу и сундуку с золотом? Ни в коем случае.
Крестьяне считают меня владетельным сеньором, господином, достойным, по меньшей мере, графского титула. С их стороны и со стороны простых горожан я получаю море почтения и угодливых поклонов, хотя и не нуждаюсь в этом. И для знати, и для крестьян я чужак, которого можно использовать, но который никогда не станет одним из них. Для первых недостаточно знатен, для вторых слишком богат и могущественен. И в родном магическом круге мне тоже не найти понимания - волшебники грызутся между
