26
— Подъем! — прозвучало по-немецки.
— Вставайте, свиньи! — эта фраза была уже по-русски.
Сашка разлепил глаза, и первое, что он увидел, — здоровую толстую тушу, стоящую в проходе к умывальнику. Туша обладала просто огромной, лоснящейся от жира мордой с тройным подбородком и маленькими свинячьими глазками. Принимая во внимание, с какой важностью стоял толстяк и с каким презрением смотрел на всех остальных, это и был староста. Вокруг него стояли пятеро. Как следовало из рассказа капитана, видимо, это были голландцы, Адам, Володька и Мишка-татарин! Мишку он узнал, последнюю фразу бросил именно он.
Ковер из человеческих тел ожил.
— Давай, приятель! Поднимайся, я помогу! — сказал уже поднявшийся Сергей, придерживая Сашку за локоть.
С помощью врача Сашка поднялся и, несмотря на боль во всем теле, чувствовал себя терпимо.
Видя, что узники не особенно торопятся исполнять приказ, татарин нанес удар по ближайшему к нему заключенному. Ударил с оттягом, не жалея. Заключенный вскрикнул и шмыгнул мимо Мишки в умывальник. Примеру татарина последовали и поляки.
Помня наставления врача, Сашка начал протискиваться к проходу в умывальник.
Поход в умывальник превратился в садистское развлечение для старосты и его свиты.
Встав перед входом, они раздавали удары всякому, кто пытался пройти.
Заключенный, стоящий перед Сашкой, кинулся в дверной проем умывальника, получил удар по пояснице, ударился о дверной косяк и только после этого заскочил внутрь, и Сашка нос к носу оказался перед перекошенной рожей одного из поляков.
Поляк широко замахнулся палкой, метя в лицо парню, но тот не стал дожидаться удара, кинулся вперед, поднырнув под руку с палкой. Палка прогудела над головой, рассекая пустоту, а Сашка благополучно прошмыгнул в дверь.
Молодой человек не заметил, что его красивый уход от удара Адама не остался без внимания. Майор Леонов находился как раз недалеко и все видел, а увидев, оценил его скорость и реакцию, а также укрепился во мнении, что новенького, может, и не получится остановить, если он решит подать сигнал охране.
Умывальник представлял собой комнату метров десять на десять. Слева, сразу от входа, тянулись бетонные раковины с вмонтированными кранами. Кран имел только один вентиль, и глупо было надеяться, что он был с горячей водой.
С правой стороны от входа находились четыре душевые и две ванны.
Ванны были оборудованы крышками, сейчас поднятыми. Время от времени эсэсовцы развлекались тем, что укладывали в ледяную ванну узника и закрывали крышку. Часто такие развлечения заканчивались смертью заключенных от переохлаждения или удушья.
В центре, вдоль прохода, в потолок были вмонтированы крючья. Предназначались они точно для тех же целей, что и в душевой, в которой Сашка принимал холодный душ, а именно для истязания заключенных.
Не мешкая, молодой человек подлетел к умывальнику, открыл кран.
Руки обожгла ледяная вода. Переборов жуткий холод, поселившийся в его организме после сна на бетоном полу, молодой человек заставил себя плеснуть ледяную воду в лицо.
Спустя мгновение его пихнули в бок, заставив подвинуться. В умывальник поступали все новые и новые заключенные, места всем уже просто не хватало, и Сашка рванул к выходу.
Выскочив из барака, он оказался во дворе, залитом светом прожекторов. На улице было еще темно. Все заключенные, успевшие посетить умывальник до Сашки, выстроились в этом дворе. Парень занял место во второй шеренге второй сотни.
Надзиратели появились только через час, к этому моменту то ли от холода, то ли от неподвижного стояния парень уже почти не чувствовал собственных ног.
Дальнейшие события слились у Сашки в один сплошной кошмар. Измученных и оголодавших людей заставляли бегать, ходить на корточках, перемещаться прыжками, ползать, при этом поверх их голов бил пулемет, и во всех этих «соревнованиях» пришедших последними ждало одно: пуля в затылок.
Наконец, как говорил Перепилицын, их покормили. Воспоминания об этом врезались в Сашкину память на всю оставшуюся жизнь.
Один из надзирателей забрался на пулеметную вышку и, поставив на перила кастрюлю, придерживая ее левой рукой, правой принялся вынимать и швырять в толпу заключенных плоды брюквы, крича при этом по-русски: «Еда». Измученные голодом люди, как дикие звери, бросались за желанной едой, зачастую вырывая ее друг у друга из рук и создавая целые кучи из дерущихся человеческих тел. Старающийся не выделяться из общей массы Сашка подумывал приблизиться к этой толчее, дабы не привлекать внимание, когда в летящих плодах, брошенных немцем последними, краем глаза уловил какую- то неправильность форм. Парень еще не успел осознать, что его насторожило, а тело уже само распласталось по земле, ища спасение от брошенных гранат. Спустя пару секунд два прогремевших взрыва раскидали по внутреннему двору тюрьмы фрагменты человеческих тел, а отхлынувшая толпа оставила на земле одиннадцать трупов.
За таким «невинными развлечениями» и пролетел Сашкин день.
27
Сашка сидел опершись спиной о стену, когда они подошли к нему. Их было пятеро, один из них старый знакомый, капитан Перепилицын. Протиснувшись через толчею тел, гости ненавязчиво отрезали его от остальных узников. Двое из пяти появились с некоторым опозданием от основной группы и всячески старались сделать вид, что они тут ни при чем, типа просто гуляют.
— Здравствуй, Федор! Знаешь, кто я? — заговорил с ним мужик лет тридцати — тридцати пяти, видимо старший в этой пятерке.
— Здорово! А что, должен? — спросил Сашка, пожимая протянутую руку.
Мужик хмыкнул и представился:
— Майор Леонов, можно просто Саша!
— Очень приятно, товарищ майор!
— Ну как тебе у нас, Федь? — задал еще один идиотский вопрос майор, и Сашка не выдержал:
— Как на курорте! Товарищ майор, вы так и будете мне глупые вопросы задавать или спросите о деле?
После этой фразы майор преобразился, полуулыбка исчезла, а взгляд стал колючим.
— Где воевал, Федор?
— Третий Украинский, тридцать седьмая армия, восемьдесят второй стрелковый корпус, двадцать восьмая гвардейская стрелковая дивизия.
— Уверен?
— Уверен!
И тут заговорил один из тех, кто старательно делал вид, что не при делах.
— Как из двадцать восьмой стрелковой дивизии? Она же на Карельском фронте вроде была?
Вся эта ситуация Сашке очень не понравилась. То, что это хлопец понятия не имеет, где воевала 28 -я гвардейская, он не сомневался, но опасность представлял весь дальнейший разговор. Сашка точно знал, что 28-я гвардейская в середине 1944 года сражалась в Югославии, и знал он это от деда. Тот всю войну прошагал в составе этой дивизии (ранее 180-я стрелковая дивизия) и единственное ранение получил
