– Что поделаешь… Обстоятельства! – Лиргисо развел руками: мол, от меня ничего не зависело. – Мне еле удалось от тебя сбежать, и вот здесь-то началось самое страшное. Я понял, что мое бегство было иллюзорным, что я так и остался твоим пленником. Фласс, как же мне тебя не хватало… Я четыре года готовил операцию, которая завершилась твоим переселением в это тело, и знала бы ты, как мне приходилось расплачиваться кое с кем из моих союзников!
– Если ты имеешь в виду секс, так тебе вроде не привыкать, – заметила Тина.
– Что ты в этом понимаешь! – огрызнулся Лиргисо. – Мне приходилось ублажать тех, кто внушал мне отвращение, – и все ради тебя!
– А без этого никак нельзя было обойтись?
– Нельзя. Иначе я не получил бы на них компромата. Одних я соблазнял и потом шантажировал, другим платил, третьих ловил в логические капканы, используя в качестве приманки их же любимые идеи, четвертых запугивал… Все они преследовали свои дурацкие цели, им не было дела до моей тоски, но я внушил им иллюзию, что наши цели совпадают. По-твоему, вся эта неразбериха на Форуме возникла сама собой? Весь этот сброд, который там околачивался, все террористы, которых обезвреживал Стив? Это устроил я.
– И ты оплатил всем этим проходимцам билеты до Неза?
Тина чувствовала себя так, словно под черепом клубился туман, но вспышка удивления была настолько сильной, что в голове ненадолго прояснилось.
– Я нашел спонсоров. Я убедил спонсоров в том, что им это нужно. Несколько раз меня пытались убить – на всякий случай, потому что принимали за провокатора из Космопола. Один раз избили так, что я потом трое суток пролежал в «коконе». И после этого ты рассчитываешь от меня отделаться?!
Тина видела над собой его руку – побелевшие пальцы напряглись, словно пытались впиться в прозрачный пластик. Хорошо, что крышка «кокона» отделяет ее от Лиргисо…
Он расслабился и нежно погладил крышку.
– Не надейся, что мы когда-нибудь расстанемся, великолепная Тина. Ворваться в мою жизнь, отобрать у меня свободу – и не расплатиться за это? Со мной так нельзя.
Тина вспомнила, что собиралась сказать ему.
– Кстати о свободе. Отзови с Неза своих бандитов. Руководство иммиграционного контроля уже в курсе насчет твоих интересных планов, и если с Полем что-нибудь случится, у тебя будут неприятности.
– Фласс… – Его рука сжалась в кулак. – Тина, разве так можно?.. Это непорядочно! Я поделился с тобой своими планами, и ты меня тут же подставила… Ты отправила на Нез письмо?
– Космической почтой. Перебьешься без Поля.
Кулак обрушился на сверхпрочную крышку, на миг Тина рефлекторно зажмурилась.
– Твоя жестокость неподражаема… – прошептал Лиргисо. – Стоило тебе ненадолго вырваться из клетки, и ты сразу проявила свое коварство! Ты знала, что времени у тебя в обрез, и все-таки потратила его на то, чтобы лишить меня удовольствия, о котором я так долго мечтал… Тина, я сделал доброе дело, когда лишил тебя свободы, ты слишком опасна для окружающих!
Негромкая, изысканно-переливчатая минорная мелодия. Он достал из кармана передатчик, поднес к уху, послушал и состроил мученическую гримасу.
– У меня гости! Увы, придется тебе немного подремать, пока я их спроважу.
Лиргисо шагнул к пульту «кокона», и через секунду Тина погрузилась в мягкую непреодолимую полудрему. Она не уснула по-настоящему, но ее состояние нельзя было назвать бодрствованием – нечто пограничное, достаточно приятное, однако выплыть из этого теплого омута невозможно. Сколько прошло времени, она тоже не уловила. Вернулся Лиргисо, что-то переключил на пульте и обессиленно упал в мягкое серо-зеленое кресло около «кокона».
– Фласс, какую же пакость ты мне устроила! Хуже Фласса… Кофе двойной крепости, с коньяком. – Эту фразу он бросил в сторону, роботу, и снова повернулся к Тине. – Ты вывела из строя моих «Церберов», сломала замки на входной двери, и теперь любая сволочь может вломиться ко мне домой – чем они и воспользовались! Я вызвал охрану из «Кристалона», но что мне пришлось пережить… Фласс, для Живущего-в-Прохладе у меня более чем крепкие нервы, однако я не был готов к такому испытанию!
Он выхватил у робота чашку, отпил несколько глотков и откинулся в кресле, зажмурившись. Потом открыл глаза и продолжил:
– Глена и другие родственники Криса Мерлея, которых я по доброте душевной оставил в живых. Я никогда не пускал их в эту резиденцию, а они сюда рвались, как лярнийские гойпы в кладовку с продуктами. Теперь их идиотское любопытство удовлетворено! Пока мы с тобой болтали, они проникли в дом и пошли бродить по этажам. Двух мерзавцев вырвало прямо в коридоре…
– Наверное, они увидели ту картинку с трупом? – предположила Тина.
– Угадала, – усмехнулся Лиргисо. – Притащила их сюда Глена, чтобы пристыдить меня. Якобы я связался с несовершеннолетней шантажисткой, которая вымогала у Глены сто тысяч кредиток наличными… Тина, зачем тебе такая сумма?
– Вообще-то речь шла о тысяче кредиток. На билет.
– Нашла у кого просить! – фыркнул Лиргисо. – Глена бережлива, как суллам, стерегущий свой тайник с припрятанным куском протухшего мяса. Ты ее напугала, и она решила, что пора заняться моим воспитанием. Тина, жизнь Криса Мерлея была адом, и я совершил гуманный поступок, когда убил его на Магне. В противном случае ему пришлось бы вернуться на Ниар и жить под контролем остальных Мерлеев, а это хуже смерти. Разумеется, всю эту банду шокировал мой скромный макияж… Фласс, они еще не видели меня с настоящим лярнийским макияжем! Они наперебой орали, что моя нравственность под угрозой, что, если я буду краситься, люди начнут считать меня бисексуалом, что я не должен забывать о том, кто такие Мерлеи… Еще вспоминали всякие мелкие факты из жизни Криса, чтобы вынудить меня испытывать стыд.
– Как ты в песочнице стукнул ведерком девочку с бантиками?
Лиргисо отчетливо скрипнул зубами.
– Тина, не надо! Слышать больше не могу про эту песочницу! Глена постоянно твердит о ней, при каждой третьей-четвертой нашей встрече. Я никогда не был в песочнице и никого там ведерком не бил, но мне хочется задушить того, кто придумал песочницы… Я бы душил его долго, чтобы он успел почувствовать ужас! В конце концов я вызвал своих доверенных охранников из «Кристалона» и велел им вытолкать посторонних, но пока охрана летела сюда, мне пришлось выслушивать весь этот бред. Ненавижу дураков!.. Ненавижу…
Тина молчала. До нее только сейчас дошло, что Лиргисо почти в истерике. Лучше воздержаться от реплик, пока он не успокоится.
– Меня и Тлемлелх раздражал прежде всего тем, что он дурак, – отхлебнув кофе с коньяком, с горечью сообщил Лиргисо. – Будь он поумнее, я бы обращался с ним мягче. Такая внешность в сочетании с такими мозгами – это была своеобразная шутка рока!
«Ты слишком мерзко поступил с Тлемлелхом, и теперь, чтобы оправдаться перед самим собой, тебе надо его принизить. Это один из самых расхожих стереотипов, и ты ему следуешь, несмотря на всю свою исключительность, которую ты так любишь подчеркивать».
Она не сказала этого вслух.
– Всех поубиваю, и Глену – первую. Скоро на Ниаре не останется ни одного Мерлея. – Лиргисо поднялся и прислонился к корпусу «кокона», глядя на Тину сверху вниз. Чашку он поставил на прозрачную плоскость крышки, так что Тина видела над собой черный стеклянный кружок. – Интересно, ты мне хоть немного сочувствуешь?
– Я сочувствую Крису, которого больше нет.
– Несовершеннолетняя шантажистка! – Он уже взял себя в руки, его глаза смотрели холодно и весело – похоже, решение об убийстве подействовало на него благотворно. – Как я мог забыть, ты ведь сочувствуешь только тем, кто этого не стоит… Потолок в спальне – твоя работа?
– А ты как думаешь?
Лиргисо усмехнулся.
– Я думаю, что тебя следует убить – учитывая, что ты здесь натворила и что еще можешь натворить. Из соображений безопасности… Но я сохраню тебе жизнь, несмотря на риск, хотя ты вряд ли это оценишь.
