Это было весьма странно. А учитывая, что уже произошли два убийства, так и вовсе пугающе.
– Надо найти твоего друга!
– Да, вероятно, вы правы. Но как это сделать?
Все-таки этот Томас редкостная тряпка! Ну как можно быть таким недотепой? Как сделать? Вытащить себя из кресла и ехать к другу домой. Ехать в офис. Ехать куда угодно, только не сидеть вот так в грязной и захламленной конуре, не делая никаких попыток изменить ситуацию!
Но зато Томас оказался легко управляем. С ним было даже еще легче, чем с Крисом. Тот слушался лишь нескольких людей, которых считал авторитетами для себя. А Томас слушался всех подряд, кто был хоть немного сильней его морально. Ну а так как сильней его были почти все, то и слушался он всех. В данном случае он послушался подруг.
Девушки легко выволокли лишь слегка упирающегося Томаса из квартиры.
– Я не причесан и некрасиво одет, – слабо сопротивлялся парень, украдкой кидая взгляды в висящее в прихожей огромное зеркало.
– Я дам тебе пудреницу, влажные салфетки и расческу.
– А тушь? Ты видишь, ресницы у меня совсем выгорели на солнце.
– И тушь тоже дам, – удивившись, все же пообещала Леся.
После этого Томас совсем успокоился. Позволил вывести себя под белы рученьки из дома и усадить в такси, которое уже вызвали подруги. Они провели в Кейптауне всего несколько дней, а ориентировались в здешней жизни куда лучше Томаса, который хоть и прожил в этом городе всю свою жизнь, но, как вызвать такси, понятия не имел.
– Где-то был номер такси, но я не знаю, куда его задевал.
Своей машины у Томаса не было. И на вопрос подруг, как же он обычно перемещается по городу, последовал исчерпывающий ответ:
– Меня всегда кто-нибудь возит.
Ответ многое объяснял в судьбе Томаса. Но презирать другого легче всего. Сейчас Томасу надо было помочь. Не собранный в обычной жизни, сейчас в чрезвычайной ситуации он совсем растерялся.
Таксист довез трех друзей до дома Майкла. Много времени на это не понадобилось.
– Тут всего пара кварталов, – удивилась Леся. – Мы что, не могли пройтись пешком?
– Идти пешком по такой жаре? – ужаснулся Томас. – Об этом не может быть и речи!
Изнеженное тепличное растение, вот каким был этот Томас. Представить его с ружьем в руках или прокрадывающимся с ядом в дом сестры, травящим ее, подруги не могли, хоть пополам тресни!
– Вот квартира Майкла.
Подруги позвонили. Постучали. И на шум появился невысокого роста шустрый старичок. Он был цветным, то есть кожа его была красивого цвета кофе со сливками. А волосы хоть и черными, но не вились кольцами, а были прямыми и аккуратно подстриженными.
– Что вам нужно? – сварливо поинтересовался он. – Снова будете оргии устраивать? Опять непотребства творить станете? И не стыдно вам? На дворе давно солнце встало. Постыдились бы!
Возможно, подруги не совсем точно поняли его слова, потому что говорил старикан с сильным акцентом. Но общий смысл они уловили совершенно ясно. Старикашка оказался зловредным. И к тому же занимал какую-то должность в совете жильцов дома, в котором Майкл снимал квартиру.
– Я уже говорил вашему другу, если он не уймется, то ему будет худо! – с угрозой в голосе твердил старичок.
– Худо? В каком это смысле худо?
– Мы его выселим! На него накопилось столько жалоб, что мы можем это сделать даже без ведома владельца квартиры!
Подруги с интересом слушали старикана, а тот ярился все пуще и пуще. Основной причиной такой лютой ненависти к Майклу было то, что их квартиры находились вплотную друг к другу, стена к стене. И потому старикан был вынужден «участвовать» во всех гулянках, которые закатывал у себя молодой архитектор вот уже который год.
– Мы его выселим! Во что бы то ни стало! Терпению жильцов пришел конец.
– Скажите, – наконец удалось перекричать Лесе старичка. – А где сейчас сам Майкл? Вы видели его сегодня?
Вопрос застал старикана врасплох. Он пошевелил губами, подыскивая для подруг достойный ответ. Но Кира с Лесей очаровательно похлопали глазами, и дед размяк. Особенно ему понравилась беленькая пышечка Леся. Старикан пододвинулся к ней поближе, проникновенно взял за локоток и совсем другим тоном произнес:
– Сегодня днем этот поганец еще не выходил из своей квартиры.
– Значит, он там?
– Ночью он вернулся довольно поздно, – задумчиво ответил старик, явно не будучи до конца уверенным в правильности своего ответа. – Было уже где-то около трех утра, когда он появился дома.
– Вы так точно знаете время?
– Он сразу же включил свою проклятую соковыжималку. Негодяй! Каждый вечер, как бы поздно он ни вернулся домой, он всегда пьет свежевыжатый яблочный сок. А соковыжималка шумит! Спать под ее шум решительно невозможно!
– Значит, вы проснулись от шума соковыжималки и автоматически взглянули на часы?
– Вот именно! И они показывали три утра!
– А что было потом?
– Потом этот мерзавец включил музыку.
– На всю мощь?
– Недостаточно громко, чтобы вызвать полицию, – с явным сожалением признался дед. – Но уснуть я все равно уже больше не смог. Лежал, слушал его дурацкую музыку и мечтал задушить своими собственными руками!
И крючковатые пальцы старика непроизвольно конвульсивно сжались, словно он представил, как держит своими руками шею врага и сладострастно его душит.
Да уж, надо иметь немалую выдержку, чтобы жить рядом с таким нервным соседом, да еще не просто жить, а ежедневно, верней, еженощно портить ему нервы еще больше.
– Я не работаю, обязанности в нашем жилищном совете единственная отдушина для меня. И я добьюсь своего, этого типа выселят из нашего замечательного дома!
– Извините, а когда музыка прекратилась?
– А?
Старик непонимающе уставился на Киру, явно досадуя, что она его перебила. Но тут же спохватился и, галантно шаркнув ножкой, объяснил:
– Музыка продолжалась до пяти утра. В начале шестого все затихло.
– И вы смогли наконец уснуть?
– Если бы! Только я собрался заснуть, как этот подлец вышел из квартиры. И дверью входной так громко хлопнул, прямо у меня над ухом. Вернулся он потом или нет, я уже не знаю. Если и вернулся, то с тех пор сидит тихо, что, признаться, совсем на него не похоже.
Нервы у измученного бессонной ночью соседа и так были уже напряжены до предела. И когда Майкл еще и дверью грохнул, старик не выдержал.
– Я вскочил с кровати, выскочил за дверь, хотел наорать на него. Да только он проворней оказался. Убежал, я ему даже толком ничего сказать не успел.
– И куда он мог отправиться в начале шестого утра?
– Откуда я знаю? За свежей выпечкой, газетой, пивом, анальгетиком. Не знаю.
– А как он вернулся, вы слышали?
– К счастью, я вспомнил про свои затычки в уши, разыскал их и лег наконец спать.
– Значит, Майкл мог и не вернуться домой?
Но старик это предположение решительно опроверг:
– Каким бы кобелем и гуленой мой сосед ни был, ночевал он всегда у себя дома.
И все же закрытая на замок дверь Майкла, его неработающие телефоны говорили о том, что с Майклом
