из-за ее выполнения. «Плохо», честное слово, получу «плохо», говорила она сама себе.
А учительница все разбирала сочинения перекладывая тетради из одной кучки в другую. Неразобранных осталось совсем мало. Вот и последняя — произведение Эдуарда. Учительница читает его, и класс дружно хохочет над незадачливым Эдуардом.
Не смеялась только одна Рая. Она думала: почему у учительницы на столе нет ее тетради? Неужели сочинение такое плохое, что учительница не хочет конфузить ее перед классом и будет разговаривать с ней наедине? Рая была так взволнована, что не заметила даже, как Эдуард осторожно высунул нос из-за двери и, увидев, что явился не во-время, тут же исчез, вызвав новый взрыв смеха у всего класса.
После того как затих смех, вызванные неудачной разведкой Эдуарда, учительница сделала небольшую паузу и сказала, будто что-то вспомнив:
— Здесь у меня есть еще одна работа, которую тоже, возможно, придется прочесть вслух. Это работа Раи Горской…
У Раи упало сердце. Она так и знала! Ее ждала та же участь, что и Эдуарда. Рая почувствовала даже некоторое сочувствие к своему врагу, который успел тем временем проскользнуть в класс и тихо сесть на свое место.
А учительница продолжала:
— Это не совсем обыкновенная работа. Я умышленно отложила ее напоследок, чтобы прочесть и обсудить ее с вами. Это меньше всего сочинение по русскому языку…
«Ну, начинается! — похолодела Рая. — Ладно, пусть будет, что будет. Она перетерпит все и даже не станет оправдываться. Пусть!»
— …но совсем не потому, что оно неграмотно или неудачно написано. В этом Раю Горскую я никак не могу упрекнуть. Написано просто, хорошо и искренне, как я и просила. Но это скорее заявка в патентное бюро, чем школьное сочинение. Вот судите сами.
Учительница начала читать работу Раи, однако без иронических подчеркиваний и повторений, как это было с сочинением Эдуарда. Прочитав первые две страницы, она остановилась.
— Дальше идут расчеты и рисунки. Не знаю, стоит ли их сейчас разбирать. Рая, если захочет, сможет повторить их для вас на доске. Я не стану их касаться и перейду к последней части, где снова идет текст. Вот он:
«Такой должна быть машина для боронования. Мне кажется, что она сможет принести пользу моей родине, потому что ускорит и облегчит обработку земли, а значит и увеличит урожай. Ведь весной, говорят, неделя год кормит.
Не скрою, что получить автомобиль мне хотелось бы не меньше, чем сделать машину для боронования. Но автомобиль — только для меня и моих близких, а машина — для всех, для всей страны. Поэтому к тридцатилетию моей родины я бы хотела сделать машину для боронования».
— Ну, что вы скажете, ребята? — спросила учительница, закончив чтение.
Класс молчал. Ребятам было трудно сразу оценить то, что они услышали.
Рая переживала тревожные минуты, так как все еще не понимала, к чему клонит учительница.
— По-моему, это совсем не так плохо, — наконец нарушил молчание рыжий Мишка.
— Кто еще? — спросила учительница.
— А чем, собственно, это не сочинение на свободную тему? Разве расчеты и рисунки мешают тому, что хотела сказать Рая Горская. Ее работа точно отвечает теме, а если ее предложение деловое и осуществимое, так тем лучше! — сказал Константин Громов, первый ученик и авиамоделист.
— Разве она плохо рассказала о своей машине? И разве думала о своих мелких интересах? — добавила соседка Раи — Катя Драпкина.
— Вот, вот! — засмеялась учительница. — Этого-то я и ожидала от вас. Значит, вы не будете возражать, если я скажу, что сочинение Раи лучше всех? Я, правда, не инженер, мало разбираюсь в сельскохозяйственных машинах и не знаю, что из этого выйдет, но мне предложение Раи нравится, и за сочинение я ей ставлю «отлично»!
Рая целый день не чувствовала под собой ног от радости. Вечером она бросилась навстречу матери, едва та успела переступить Порог.
— Ну, мамочка, я уже начала выполнять обещание. Я сегодня получила «отлично» за сочинение по русскому языку.
— Очень приятно! Я рада от души. А о чем же ты написала свое сочинение?
— О… о своей машине для боронования. Но это неважно, о чем — я же получила «отлично».
— Опять машина! — разочарованно вздохнула Александра Михайловна.
9. Валя из Ленинграда
Лена была очень огорчена. Произошла неприятность, причиной которой был все тот же своенравный гусь Тюльпан. Он каждое утро являлся в комнату, чтобы проведать своих хозяек и полакомиться чем-нибудь вкусным. На этот раз гусь пришел, когда сестры еще были в постелях. Прохаживаясь по комнате, он увидел на полу накрытую дощечкой стеклянную баночку, в которой жила ручная ящерица Майя.
Тюльпан заинтересовался ящерицей и, наклонив голову, приблизился к банке. Он внимательно рассматривал через стекло Майю, которая, как видно, ему очень понравилась. Потом он вдруг сбросил клювом дощечку с банки, схватил несчастную Майю, подбросил ее вверх и вмиг нагло и безжалостно проглотил на глазах у всех.
Девочки никак не ожидали такой подлости от своего гуся и, растерявшись от неожиданности, не успели ему помешать. За какую-нибудь секунду Майи не стало, а Тюльпан, торжественно переступая с ноги на ногу, направился к постели Лены.
— Убирайся, проклятый гусь! — плакала Лена. — Я бы хотела, чтобы ты только понял, что? ты натворил, негодяй! Тогда я б тебя повесила или выдрала бы у тебя все перья. Счастье твое, что ты глупая птица. Пошел вон, душегуб проклятый!
Душегуб не заставил себя долго просить и бросился наутек от своей плачущей хозяйки. Горькие проклятия и ботинок, которым подкрепила свои слова Лена, полетели ему вслед.
Лена была так расстроена, что едва не опоздала в школу. Маленькая Женя плакала. У Шуры и Раи тоже было испорчено настроение.
Когда сестры вернулись из школы, они решили развлечь огорченную Лену.
— Ты помнишь, как шел цилиндр нашему Эдуарду? — спросила Рая.
— Я этого негодяя не желаю больше знать. Возьми его себе и делай с ним, что хочешь! — ответила хмурая Лена.
— Да я не о Тюльпане, а об Эдуарде! По-моему, хорошо бы сшить ему костюм — попонку красную с белой кроличьей опушкой. Это будет очень красиво. Как ты думаешь?
— Я ему этого никогда не прощу. Подумай только — съесть Майю! Это же ужасно!
— Да плюнь ты на этого Тюльпана! Его самого когда-нибудь съедят.
— Пусть! Я буду очень рада! Тогда будет знать, как пожирать ящериц. Так ему и надо, негодяю… Нет, все-таки я его не отдам. Пускай живет, а наказание я ему сама придумаю, — наконец несколько успокоилась Лена и спросила: — Так что ты говоришь об Эдуарде, что? ему надо сшить?
— Красную попонку с белой меховой опушкой! Это будет его парадный мундир.
Слабый стук в дверь прервал беседу сестер.
— Кто там? — спросила Рая и, не услышав ответа, открыла дверь.
— А-а, очень рада! Про волка речь, а он навстречь! Очень кстати. Пожалуйте и будьте гостем, — сказала она, пропуская Эдуарда, который, постукивая копытцами, степенно вошел в комнату.
— Легок на помине. И смотрите, какое воспитание: постучался, прежде чем войти! — впервые за весь день улыбнулась Лена.
— Да, не то что какой-нибудь проходимец Тюльпан! — отозвалась Рая.
