Это — повсеместно происходящее убийство — устроила клика Путина? Это Патриарх так сделал с людьми? Судья Хамовнического суда обокрал стариков? Или это убийство стариков осуществляется по генеральному плану развития страны — всех ее владельцев сразу — а Путин всего лишь частный эпизод развития?
Возможно, что людей убивает та самая система капитализации страны, благодаря которой кретин Файбисович получает гонорары за верноподданные строчки — исправно служа богачам? Что причиной оглушительной нищеты населения страны и что причиной богатства креативного класса — Путинская система коррупции? Или общая схема распределения богатств недр — та схема, в истинности которой митингующие не усомнились?
И как же усомниться — если они плоть от плоти этой системы.
Путин и его друзья, богачи-чекисты, — лица несимпатичные, так отчего бы не играть в карбонариев, благо за самовыражение в либеральных газетах платят исправно?
То, что привело Путина к власти — капитализм без профсоюзов, либеральная демократия и просвещенная олигархия — всех устраивает. Этот порядок вещей вытолкнул на поверхность Путина, а вслед за ним приведет к власти Прохорова — или иного богача.
И новая оппозиция (теперь даже не задаются вопросом — правая или левая) идет на митинг без лозунгов — потому что лозунгов отличных от путинской администрации не может быть в принципе. Оппозиция — это просто вторая смена холуев, которая стоит в очереди к кормушке.
Так всегда в российской истории заведено, что предыдцщего хозяина челядь пинает и кусает — «чтобы быть честной перед собой самой», такая уж у прислуги честность.
Служить надо с пафосом.
А народ российский отродясь ни один олигарх не жаловал, с чего бы челяди его любить. Теперь, с эпоху прогрессивного аппартеида, пора признать, что народ наш никуда не годен
И прагматично спросим: будут ли эти некондиционные уроды достойной публикой в партере? Уж если и нужен народ, то иной, платежеспособный. А этот народ мы практически выдоили.
Правда, эти неполноценные уроды когда-то воевали за нас, а если надо, то и еще повоюют; правда, они работали для нас, они жили для нас — но теперь им пора уже для нас и помереть.
Креативный класс и соколы свободной прессы — желают получить иной народ для лучшего развития истории.
А ведь жизнь-то скверная, граждане. Надо бы постараться быть людьми.
А вы не стараетесь.
Что делать (25.08.2012)
Общество рушится. Вы разве не видите? И весь мир трещит тоже. Разные социальные прожекты оказались несостоятельны.
То, что казалось рецептом процветания — не сработало, и не только в России, а повсеместно.
Надо объединиться, чтобы не пропасть.
Но для того чтобы объединиться, требуется общая — нет, не идея, не убеждения, не вера, на такую роскошь и рассчитывать не приходится — требуется общая, внятная всему обществу эстетика.
То есть, нужно, чтобы у людей было общее представление о прекрасном.
Требуется общее представление о гармонии.
Но именно это — эстетическое начало, общее представление о гармонии — это и было старательно разрушено в первую очередь бурным двадцатым веком.
Ломали классическую эстетику ради нового мира — классическую эстетику сломали, а новый мир так и не построили, не получилось.
Есть такая поговорка: дом продали — ворота купили, стали запираться.
Общую эстетику ломали сто лет подряд: усердно, со всех возможных позиций — от этой пресловутой дисциплины, вводящей дефиниции красоты и уродства — не осталось ничего. И все казалось, сейчас к воротам мы еще пристроим и дом — однако не пристроили.
Но если общей эстетики в обществе не будет — то не будет и общества.
Нацисты, большевики, финансисты художественного рынка — все они насаждали сиюминутную модную эстетику ради того, чтобы скрепить общество на время своего правления — так можно удержать страсти в узде на несколько лет: но крайне недолго.
Вернуться к классической эстетике уже невозможно, опыт прошедшего века таков, что что он опроверг классическую эстетику. Жить вне общего представления о гармонии — и быть единым обществом — тоже невозможно.
Требуется из того хлама, который нас окружает, выстроить новые константы бытия, сформулировать новые дефениции эстетики, дать точное определение прекрасного — и не стесняться директивности и точности.
Это очень кропотливая работа. Но если она не будет сделана, то не будет общества.
А ломать то непрочное единство людей, которое еще есть — не стоит.
Есть сегодня задача важнее.
Покаяние отменяется (25.08.2012)
У всякого социального явления (революция, война, реформация) есть символическое начало.
Главная тема обозначена сразу — а потом начинается действие.
Как правило, в качестве пролога преподносят символ: апрельские тезисы, сказанные с броневика, тезисы, прибитые к дверям церкви.
И потом все вспоминают этот великий жест, эти судьбоносные обещания. Сдержали слово — или врали?
Был великий символ и в нашей истории.
Когда советское общество устало от несправедливого социалистического строя — и перестройки возжаждали все — то самым яаственным символом стал фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние».
Фильм посмотрели все — и по нескольку раз.
И рецензии на него написали все свободолюбивые журналисты.
В газетах тех лет (свободная пресса еще не была вполне свободной, у нее не было отважных собственников) цитировали заключительную фразу этого фильма.
Эту фразу повторяли все — то был пароль перестройки.
«Зачем та дорога, которая ведет не к Храму?»
И повторяли, как заклинание, как обоснование того, что социалистическое развитие — ложно.
Зачем та дорога, которая ведет не к Храму?
И вспоминали тупых партаппаратчиков, которые взрывали храмы и спиливали кресты. Поминали Лазаря Кагановича. Но мы же теперь — иные! мы нынче — за духовное, за веру, за то, чтобы у народа не отнимали его любовь. И повторяли, как заклинание:
Зачем та дорога, которая ведет не к храму?
Но вот прошло двадцать пять лет. Некоторые люди очень разбогатели. Газеты принадлежат важным людям. А недра земли передали в собственность верным богачам. С социализмом покончили. Посадили было наместника сторожить уворованное, но наместник не годится, себе много гребет. Посаженного наместника признали негодным, ищут нового, более адекватного.
Словом, идет нормальная капиталистическая жизнь.
И попутно вспомнили про Храм — только теперь Храм уже мешает.
Единение людей было нужно в момент свержения власти, а сейчас оно уже ни к чему.
И газеты публикуют новый лозунг:
