ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Закончив разговор с Кали, Грейсон остался сидеть перед терминалом, погруженный в мысли о дочери.
Она сейчас в безопасности, и это его немного успокаивало. Но он не мог забыть о тех бесчеловечных опытах, которые проводились над ней в «Цербере». Которые он же сам и помогал проводить!
Сознание собственной вины опять захватило его, быстро переходя в чувство презрения к себе. Пол ничего не мог изменить в прошлом, практичный человек, каким он себя считал, не может напрасно тратить время на угрызения совести. Он должен сосредоточиться на настоящем, если хочет остаться в живых.
Увы, доводы рассудка не помогают облегчить сердечные муки, и он — как это нередко случалось после бесед с Кали — почувствовал, что по его щекам текут слезы.
Он поклялся, что станет ради дочери другим человеком. И правильно поступил, когда ушел из «Цербера». Но многим ли отличается его нынешняя работа от прежней? Теперь Грейсон живет в самом опасном месте Галактики, где жизнь человеческая не стоит и ломаного гроша. Более того, он сам стал наемным убийцей на службе у безжалостной царицы здешнего преступного мира. И пусть те, кого он убивал за плату, в большинстве своем заслуживали смерти, разве это можно считать оправданием?
Но в глубине души он именно так и считал. Во всяком случае, ночные кошмары, беспрерывно мучившие его, когда он работал на Призрака, теперь прекратились. В какой-то степени Грейсон смирился со своим нынешним положением, но при этом временами ему казалось, будто он раскололся надвое, будто в нем теперь живут два совершенно разных человека. Один прекрасно знает, каким он хотел бы стать, но другой не позволит забыть, кем он был прежде.
«Хватит обманывать самого себя, — нашептывал ему этот второй. — Ты же грязный убийца, не знающий жалости. И однажды, когда ты сам умрешь страшной, кровавой смертью, Галактика станет чище просто потому, что тебя в ней больше нет».
И это понимание собственной неисправимости, как ни странно, успокаивало, подтверждало, что он правильно поступил, когда отослал Джиллиан с Хенделом к кварианцам; лучше держать дочку подальше от папочки-монстра. Так ему будет проще не возвращаться мыслями в прошлое, проще уцелеть в настоящем.
Пол вытер слезы. Его ждет в «Загробной жизни» Лизелль, но он не может отправиться туда прямо сейчас. Сначала он должен спрятать пакеты с красным песком, все еще лежащие возле двери.
«Может быть, одна крохотная доза — это как раз то, что тебе нужно для поднятия настроения?»
Грейсон не поддался искушению. Он уже три года как избавился от зелья, и его организм больше не нуждается в том обманчивом ощущении счастья, которое приносит красный песок.
«Но ведь дело не в физической зависимости, не так ли? — не унималось его второе я. — Песок заглушает боль, делает жизнь терпимой».
Он завязал с наркотиками ради дочери. У Джиллиан не будет отца-наркомана.
«Джиллиан далеко. Кто мешает тебе теперь? Лизелль? Ария? Их не волнует, балуешься ты наркотиками или нет, до тех пор, пока это не вредит работе».
Все девять лет службы в «Цербере» он регулярно принимал наркотики. И никогда маленькие личные слабости не мешали ему справляться с заданиями. Но сейчас все изменилось. Он сейчас не секретный агент, использующий дочь как прикрытие, чтобы внедриться в эксклюзивный биотический проект. Он просто человек, скрывающийся от врагов, и должен все время оставаться настороже. Каждая новая секунда каждого нового дня может оказаться последней.
«„Цербер“ найдет тебя, — продолжал искушать внутренний голос. — Это неизбежно. Почему бы не порадоваться жизни, пока это не произошло? Всего одну дозу! Тут же почти десять килограммов. Никто ничего не заметит. Даже не заподозрит».
Грейсон отодвинулся от терминала и медленно поднялся с кресла. Он прошел по коридору мимо кухни и гостиной к сваленным в кучу возле двери пакетам. Осторожно взял сразу все пять и понес обратно в спальню. Присев на корточки, затолкал товар под кровать. Не самое надежное место для тайника, но все- таки лучше, чем оставить все на виду.
Затем он поднялся, зашел в ванную и взглянул на свое отражение в зеркале. На скафандре, прямо на груди, виднелось крохотное розовое пятнышко. Грейсон вспомнил, что один из пакетов порвался во время операции.
«Эти чертовы батарианцы не смогли его даже как следует заклеить!»
Он смахнул порошок, чувствуя, как твердые гранулы щекочут его ладонь. Большинство песчинок упало в раковину, но часть прилипла к коже.
Пол поднес руку к лицу так близко, что можно было рассмотреть каждый крохотный кристаллик, долгое мгновение любовался ими, потом покачал головой и опустил руку в раковину. Автоматически включился смеситель, и струя горячей воды смыла дьявольское искушение.
Пять минут спустя Грейсон, переодетый в цивильный костюм, вышел из дома. Еще четверть часа ему потребовалась, чтобы неспешной легкой походкой добраться до клуба.
Возле входа, как обычно, было полно народа. Земляне, азари, турианцы, кроганы, батарианцы, волусы, элкоры. В «Загробной жизни» рады были клиенту любой расы. Однако Ария строго контролировала количество посетителей, и вся эта шумная толпа терпеливо ждала, когда кто-либо из завсегдатаев захочет выйти — или его выведут, — и тогда охрана позволит войти следующему гостю.
Очередь растянулась вдоль всего здания и исчезала где-то за углом. Тем, кто сейчас находился в хвосте, придется простоять еще не один час. К счастью, на Грейсона — друга хозяйки заведения — общие правила не распространялись.
Громила-кроган, стоящий у дверей на контроле, узнал его и кивком разрешил войти. По короткому коридору Пол прошел в фойе первого этажа. За стойкой гардероба о чем-то ворковали две азари в весьма откровенных нарядах.
Помимо них в помещении находилась еще пара охранников-кроганов. Вооруженные и одетые в броню, они стояли по сторонам у двустворчатой герметичной двери, ведущей в мир плотских удовольствий.
Снаружи из-за шума толпы музыка была едва слышна. Но здесь только стена защищала от мощного воздействия звука. Грейсон почувствовал, как тяжелый быстрый ритм буквально дребезжит у него на зубах.
— Хотите что-нибудь сдать? — прорычал один из кроганов так громко, что его все-таки можно было расслышать за грохотом музыки.
Пол покачал головой. Многие посетители предпочитали оставлять ценные вещи в гардеробе, особенно те, что собирались основательно накачаться спиртным или чем-нибудь еще, но не хотели при этом растерять все свое имущество. Однако у Грейсона были другие планы.
Кроган отступил в сторону, азари открыла дверь, и Пол, глубоко вдохнув, вошел внутрь.
В клубе было четыре уровня, представлявших собой большой внешний круг с огражденным квадратным танцполом и центральным проходом. У каждого уровня имелась собственная публика, свой излюбленный музыкальный стиль, фирменные напитки и химические препараты.
В соответствии с названием ведущей темой в оформлении клуба была загробная жизнь. Здесь были переплетены мифы и легенды со всей Галактики, включая и человеческие. Посетители могли предаваться любому удовольствию — или пороку, — так или иначе связанному с раем, небесами, адом, преисподней или тысячей других названий того места, куда он якобы должен попасть по окончании жизненного пути.
Грейсон никогда не задумывался на тему посмертного существования, что не мешало ему наслаждаться своеобразным обаянием клуба. Он провел здесь бессчетное количество времени, но по- прежнему чувствовал приятное возбуждение, проходя по танцполу. Что-то действительно ирреальное, потустороннее постоянно происходило в «Загробной жизни». Громкая музыка, яркие огни и беснующаяся толпа наполняли его энергией, словно освобождая от себя самого, раскрепощая и наполняя дикими, необузданными желаниями, большая часть которых удовлетворялось здесь же, на нижнем этаже клуба.
Приятно щекотало нервы и сознание того, что многие приходили в клуб с оружием. Потасовки могли
