— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Николас. — Нельзя допустить, чтобы будущего короля Англии убили. После кончины Шарлотты у нас и так кризис престолонаследия.
— Присматривай за миссис Смит. Я не вполне доверяю ей. Боюсь, ее могут перекупить, если предложат приличную сумму.
Энтони не сомневался — ради денег она готова на все.
— Думаю, ты не прав. Наверняка она предана королю. Энтони прикрыл глаза. Николас всегда был снисходителен к женщинам. Особенно если они красивы.
— Я не говорил ей, зачем мы сюда приехали.
— Может быть, лучше сказать?
Целиком довериться ей? На это не так просто решиться.
— До чего же отвратительный человек, — пробормотала Виктория, выходя из столовой после завтрака.
— О! Тут столько отвратительных людей. Мне страшно интересно, о ком из них вы говорите.
Виктория замерла на пороге малой гостиной и прикрыла рот рукой. В комнате сидела Ханна с дочкой на руках.
— Простите, миледи. Я не знала, что вы здесь.
— «Миледи»? Я просила вас называть меня Ханной. Входите и прикройте дверь, чтобы нам не мешали.
— Да, мадам.
Виктория закрыла дверь и села напротив леди Фарли.
— У вас прелестная девочка. Сколько ей?
— Сюзетте три месяца. — Ханна протянула ей малютку: — Хотите подержать?
Виктория соскучилась по малышам. Самому младшему из ее питомцев исполнилось три года, и его уже не требовалось носить на руках.
Она осторожно взяла Сюзетту и вдруг почувствовала ужасную тоску по дому.
— Так какого же отвратительного человека вы имели в виду? — улыбнулась Ханна. — Чаю?
— Да, пожалуйста.
Виктория лихорадочно пыталась сообразить, как и что говорить леди Фарли.
— Человек. Наверное, мужчина, — настойчиво продолжила Ханна, поставив на маленький столик вишневого дерева чашку чаю для Виктории. — Попробую угадать. Быть может, Сомертон? В конце концов, он ваш покровитель, а значит, как никто другой, способен вывести вас из себя.
Виктория кивнула.
— Превосходно, с него и начнем, — заявила леди Фарли. «Начнем»? Чего хочет эта женщина? Посплетничать?
Виктория припомнила разговоры с Эвис, Дженнет, Элизабет и Софи. По мере того как подруги выходили замуж, обсуждение мужчин занимало в их беседах все больше и больше места.
— Полагаю, вы поссорились.
Отрицать? Соглашаться? Виктория попыталась ответить как можно уклончивее:
— Кажется, да.
— Необходимо срочно заманить его в постель. Там он позабудет о ссоре и, получив удовлетворение, исполнит любой ваш каприз.
— Это не так просто, — выпалила Виктория и тут же поняла, что допустила большую оплошность и только распалила любопытство графини.
Ханна забрала начавшую попискивать Сюзетту и с легкой гримасой заметила:
— Вздор!
Виктория опустила глаза на свою шерстяную юбку и задумалась. Все-таки интересно: Ханна и Сомертон были любовниками? Она ощутила легкий укол ревности и тотчас устыдилась. Надо как-то преодолеть это глупое чувство. Что бы там ни было раньше, сейчас Ханна явно любит своего мужа.
А Сомертон… Она вспомнила их первый совместный «опыт общения» десятилетней давности. В тот раз все прошло хуже некуда. Может ли сейчас быть по-другому? Если он решит еще раз подступиться к ней, очевидно, у нее недостанет сил сопротивляться. Но испытает ли она то невероятное блаженство, о котором слышала от своих подруг, когда они делились впечатлениями, полученными на супружеском ложе?
— Энн, о чем вы задумались? Она покачала головой:
— Да так, ни о чем. Я воспользуюсь вашим советом и постараюсь поскорее оказаться с ним в постели.
— Умница. А потом я подскажу вам, как удержать его там подольше. С тем чтобы на вашем пальце со временем красовалось обручальное кольцо.
Замуж? За Сомертона? Что может быть хуже? Этот мужчина, кажется, вовсе не имеет сердца. Кроме того, она не желает вступать в брак с кем бы то ни было. Конечно, иногда ей приходилось очень нелегко и не хватало денег, но она привыкла отчитываться только перед самой собой.
И перед леди Уайтли.
А через девять лет — они пролетят быстро — она станет полностью независимой. Тогда дом перейдет к ней безо всяких дополнительных условий, окончательно и бесповоротно. Она сможет сохранить приют, если пожелает. А нет — так будет просто жить в собственном доме.
Разумеется, Виктория знает, что никогда не выгонит сирот, но иногда мечтала, чтобы груз ответственности, лежавший на ее плечах, стал хотя бы чуточку легче.
— Энн, решительно, вам следует побороть склонность витать в облаках. В представлении любого мужчины мысли его женщины должны быть сосредоточены исключительно на нем одном.
— Да, мадам.
— Ну, вот и славно. Теперь идите к своему единственному и неповторимому. Сегодня гости предоставлены самим себе до вечера. Завтра мы украсим растениями каминные полки, а слуги развесят венки омелы.
Виктория нахмурилась:
— Я слышала, что не надо приносить в дом остролист до наступления сочельника. Это плохая примета.
— О, какая чепуха! Я не верю в приметы. Кстати, у нас есть несколько саней. Учитывая вчерашний снегопад, не стоит ли вам с Сомертоном совершить романтическую прогулку?
Виктория едва не закатила глаза от такой «романтической» перспективы. Но сдержалась.
— Благодарю, я обдумаю ваши предложения.
Однако про себя она твердо решила не пытаться заманить Сомертона в постель, а, напротив, намерена совершенно игнорировать его весь сегодняшний день. Внешние обстоятельства вполне благоприятствовали этому решению. За вторым завтраком Ханна изменила рассадку за столом, для того чтобы гости имели возможность расширить круг общения. В результате соседями Виктории оказались мистер Харди и лорд Бингем.
Она села рядом с Харди и любезно улыбнулась ему:
— Добрый день, мистер Харди. Сегодня чудесная погода, не правда ли?
— Добрый день, миссис Смит. — Он взглянул на ее глубокое декольте. — Лично я с большим нетерпением жду прихода весны. Снег не моя стихия.
Она воспользовалась возможностью хорошенько рассмотреть его вблизи. Неопределенного цвета волосы, крючковатый нос, неровные зубы. Словом, он явно не относился к тем мужчинам, о ком грезят юные девы. Однако, не будучи красавцем, он обладал определенной привлекательностью. В нем чувствовалась некая грубая, примитивная мужественность.
Откуда же тогда неприятное ощущение тошноты? И мурашки, которые пробегали по телу, когда он смотрел на нее.
— Расскажите немного о себе, мистер Харди, — продолжила Виктория светскую беседу.
— У меня поместье в графстве Кент, я получил его в наследство от дяди — у него не было сыновей. К сожалению, титула он мне не оставил. Так что я всего лишь сельский сквайр.
— Не вижу ничего дурного: по-моему, «сквайр» звучит вполне достойно. — Она помедлила, в это
