время лакей ставил перед ней рыбное блюдо, и вежливо осведомилась: — А как вы предпочитаете проводить свободное время?
Он приподнял брови, ухмыльнулся и, плотоядно оглядев ее, прошептал:
— Я был бы счастлив на деле продемонстрировать свои предпочтения, миссис Смит.
Она подавила дрожь и улыбнулась:
— Очевидно, могли бы, но я приехала с лордом Сомертоном.
— Да, конечно. — Он снова скользнул взглядом по глубокому вырезу ее платья. — Если в вашем положении произойдут перемены, я рад был бы узнать об этом первым.
Викторию просто мутило от омерзения. Сомертон не ошибся — на этом приеме действительно присутствуют опасные выродки. Необходимо постоянно быть настороже.
Трапеза шла своим чередом в сопровождении скучных разговоров о погоде и политике. Виктория не испытывала большого интереса к подобным беседам, поэтому, не принимая в них участия, молча наблюдала за окружающими. Лорд Фарли и лорд Энкрофт, кажется, что-то увлеченно обсуждали, однако она сидела слишком далеко от них и не смогла уловить предмета их оживленной дискуссии.
Переведя глаза на Сомертона, она заметила, что он, беседуя с мистером Синглтоном, одновременно прислушивается к диалогу между лордом Брентвудом и еще каким-то мужчиной. Непонятно, что у него на уме. Прием явно не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Зачем он так стремился сюда? Впрочем, быть может, его тайные мотивы не отличались особой сложностью, и он лишь преследовал цель переспать с хозяйкой дома.
Однако у Виктории создалось впечатление, что леди Фарли любит своего мужа. Тогда зачем Сомертону прикладывать столько усилий, чтобы заполучить именно Ханну? А уж привозить с собой другую женщину под видом любовницы в таком случае просто бессмысленно.
Нет, в его поведении есть что-то необъяснимо странное.
Энтони посмотрел на Викторию, сидящую рядом с Харди. Очевидно, стоило последовать совету Николаса и откровенно поговорить с ней, но он до сих пор не мог решиться на этот шаг. Женщинам такого сорта доверять невозможно. Он отлично понимал, что для нее главное — деньги. Лишь они имеют значение. И она без колебаний выдаст его с потрохами любому, кто заплатит больше. Тем не менее, сейчас она сидит рядом с Харди и, могла бы, прибегнув к разным хитростям, раздобыть информацию о нем. Хоть какую-нибудь. Ведь именно информация нужна Энтони буквально как воздух. А на этом приеме, похоже, ни один человек ничего не знает о Харди.
Подразумевалось, что Харди и лорда Фарли связывают некие деловые отношения. Однако пока они только обменялись друг с другом одной-двумя ничего не значащими репликами. Энтони уже в который раз задавал себе вопрос: не снабдили ли Эйнсуорта ложными сведениями?
Такое бывало раньше, может произойти и сейчас.
Трапеза, наконец, завершилась, и Энтони решил поговорить с Викторией. Возможно, она расскажет о Харди что-нибудь любопытное.
Обогнув стол, он расположился так, чтобы перехватить ее на выходе из столовой, и как только она приблизилась, крепко взял за руку и повел в спальню.
— Вас опять что-то не устраивает? — прошипела она.
— Уж не нарушил ли я ваши с мистером Харди планы? Она шагнула на верхнюю ступеньку и остановилась.
— Возможно, нарушили. Сегодня восхитительный день для санной прогулки.
— Превосходно. Значит, мы немедленно отправляемся кататься. — Энтони прошел по коридору и распахнул перед Викторией дверь в их апартаменты: — Надевайте пелерину и муфту, мы едем прямо сейчас.
Минуту назад он не собирался тратить время на Викторию, намереваясь сосредоточить свое внимание на Харди. Однако Николас не переносит холод, а, следовательно, останется в доме и сможет, если его попросить, часок понаблюдать за Харди вместо Энтони.
— Я не желаю… — начала она и затихла от одного его взгляда.
— Я вам плачу. Извольте исполнять то, что я говорю.
— Да, конечно, вы правы. Я сейчас оденусь, — согласилась Виктория и мгновенно облачилась в черную пелерину.
Он надел пальто и направился к выходу. Отдав приказание подготовить сани, он взял ее под руку и вывел из дома. От порыва ледяного ветра у него захватило дух, и он едва не вернулся обратно. Что за странная затея? Гораздо удобнее было бы поговорить в спальне.
У горящего камина. Неподалеку от просторной кровати.
Господи, с какой скоростью его мысли меняют направление и устремляются совершенно не в то русло?!
Энтони тряхнул головой, изгоняя прочь плотские фантазии. Виктория никогда не будет снова принадлежать ему и находится здесь единственно для того, чтобы притворяться его любовницей. Между ними стоит их общее прошлое. Иначе он давно переспал бы с ней, и она уже почти наскучила бы ему. В точности как все те женщины, с которыми он бывал близок до сей поры.
Подоткнув меховой полог, Энтони взял вожжи из рук помощника конюха. Лошади тронулись с места, и сани плавно заскользили по свежему снегу. Энтони посмотрел на Викторию и улыбнулся — в ее глазах горел огонек радостного возбуждения.
— Возьму на себя смелость предположить, что вы никогда не совершали санных прогулок?
Она кивнула и с придыханием произнесла:
— Никогда.
Ух, какие у нее красные щеки!
— Вы не замерзли?
— Нет. — Виктория огляделась по сторонам. — Как здесь красиво!
Энтони придержал лошадей и, не спеша, посмотрел вокруг. Белоснежные поля, серебристые деревья, тишина, прерываемая только криками птиц. Такое впечатление, что на всей земле остались лишь два человека — он и она.
Однако ему нужно выполнить задание. Только и всего. А Виктория… Что ж, если она поможет ему, тем лучше.
— Как вам понравился мистер Харди? — поинтересовался он.
— Вы его хорошо знаете?
— Нет. А вы?
Виктория вздрогнула — то ли от холода, то ли от предположения о том, что она хорошо знакома с Харди.
— По-моему, он ничем не отличается от большинства джентльменов, присутствующих на приеме. Распущенный мужчина, заинтересованный единственно в удовлетворении собственных желаний. Энтони сжал кулаки:
— Неужели?
— Он беззастенчиво разглядывал мое декольте, хотя знал, что я здесь не одна. А потом сообщил, что был бы рад услышать о нашем с вами расставании.
— В самом деле? — Мысль о том, что Харди делал Виктории непристойные предложения, когда ее любовник сидел за тем же столом, привела Энтони в ярость. Но как, скажите на милость, подобраться ближе к этому субъекту, не вызывая у него подозрений? — Не могу понять, почему вас возмущает его поведение. Разве для женщин вашей профессии похотливые взгляды мужчин не становятся привычными?
Он видел, как изменилось ее лицо, и ждал, что она опровергнет оскорбительное предположение. Но она молча отвела глаза, и у него больше не осталось сомнений на ее счет.
— О, смотрите! — воскликнула Виктория, указывая на оленя, показавшегося на опушке леса. — Он очень красивый.
— Она очень красивая, — поправил он.
— Как вы определили, что это она?
— По отсутствию рогов.
