Он подкрепил свою тираду высокомерной улыбкой. Виктория слегка наклонилась к нему и прошипела:
— Ты намеренно меня злишь?
— Да, — шепотом отозвался он. — Кое-кто взирает на нас с явным подозрением. Я рад, что мы с тобой сидим рядом, но сейчас отвернись от меня и улыбнись ему.
Приказ есть приказ. Она исполнила его и, получив в ответ «соблазнительную» улыбку Харди, вздрогнула от омерзения и сделала большой глоток вина. Почему бы и нет? Обед кончится не скоро, а дело у нее всего одно — придумать, какую именно гнусность ей будто бы сказал Сомертон. Ну, разве это проблема для бывшей горничной борделя? Она вспомнила разговоры тамошних обитательниц, быстро выбрала подходящий вариант и сосредоточила свое внимание на жареном гусе с картофелем. Совсем скоро она вернется в Лондон, получит от Сомертона обещанные деньги и сможет организовать для детей рождественский обед, похожий на этот. Однако Энтони рядом с ней уже не будет. Никогда.
На протяжении всего обеда он без конца прикасался к ней коленом и даже проводил рукой по бедру. Виктория то краснела, то бледнела от таких телодвижений, а дразнящий аромат сандалового мыла просто преследовал ее. В результате она с трудом удерживала вилку и нож в дрожащих руках.
Харди через стол посылал ей сочувственные взгляды.
Когда она доела пудинг с изюмом, Сомертон слегка наклонился к ней:
— Я хочу, чтобы ты всячески избегала этого типа. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
Виктория поднесла к губам салфетку и прошептала:
— Мне тоже. Но мы приехали сюда ради письма. Тебе нужно выполнить задание.
— Не приближайся к нему, пока я не попрошу тебя об этом.
Чувствуя на себе пристальный взгляд Харди, она встала и уже в полный голос заявила:
— Я не ваша собственность. И буду поступать так, как мне хочется.
Виктория покинула столовую с намерением отправиться в бальный зал, но по дороге передумала и свернула в дамскую комнату, чтобы собраться с мыслями. Приведя себя в порядок, она вышла в коридор и тотчас увидела Харди. Он стоял к ней спиной, а перед ним в почтительной позе застыл лакей, протягивающий ему письмо. Письмо!
— Благодарю вас, любезный, — пробурчал Харди, засовывая письмо в карман жилета. — Теперь я могу покинуть этот ужасный прием.
Заветное письмо находилось у Харди, и Виктория поняла — у нее нет времени на то, чтобы разыскивать Сомертона.
Харди обернулся, заметил ее и с улыбкой поджидал, когда она приблизится.
— Миссис Смит, я искал вас. — Он схватил Викторию за локоть и потащил к двери ближайшей комнаты. По иронии судьбы за этой дверью находилось не что иное, как кабинет лорда Фарли. — Наверное, для вас было настоящим мучением сидеть рядом с Сомертоном.
— Вы даже не представляете, мистер Харди. — Она постаралась увеличить расстояние, разделявшее их.
— Просто Маркус. Вам пора звать меня по имени, — сказал он, надвигаясь на нее.
Виктория отступала, пока не ударилась о край массивного письменного стола лорда Фарли. Харди подошел так близко, что его дыхание обжигало ей щеки.
— Итак, что сказал Сомертон? Мысль об этом сводит меня с ума.
Она понимала, что должна тянуть время, пока не придумает, как выбраться отсюда целой и невредимой.
— Вы хотите знать, что сказал мне Сомертон перед обедом?
— О да! — Он провел пальцем по краю ее декольте.
Где же Энтони? Он обещал сегодня вечером присматривать за ней. И за Харди. Должно быть, сейчас он уже заметил их отсутствие.
— Он сказал, что хочет привязать меня к кровати и… — Она умолкла и постаралась изобразить крайнюю степень смущения.
— И?.. — задыхаясь, потребовал Харди. — Что он хочет сделать с вами?
— Он выразился очень грубо.
— Скажи мне, Энн! Скажи скорей!
Он прижался к ней, и она почувствовала, насколько он возбужден.
— Я не могу, Маркус, это ужасное слово.
Ей не удалось увернуться. Он прижался губами к ее уху и приказал:
— Говори! Я хочу слышать, как ты произнесешь это слово.
Борясь с подступившей к горлу тошнотой, она лихорадочно пыталась сообразить, как остановить его.
— Он сказал, что хочет… Хочет…
Харди схватил ее за руки, заставил сесть на край стола и, раздвинув ей ноги, всем телом подался вперед.
Виктория оцепенела от ужаса. Теперь ее уже ничто не спасет. Ну почему она не прислушалась к предостережениям Энтони?
Харди оторвал мокрые губы от ее шеи:
— Скажи мне, что хочет сделать Сомертон!
— Я скажу тебе, что хочет сделать Сомертон, — раздался низкий голос за спиной у Харди.
Глава 21
Энтони — вместе с Николасом — вошел в кабинет и едва не ослеп от ярости при виде бедственного положения Виктории. Он ринулся вперед, схватил Харди за горло и прижал к столу.
— Мне следовало бы убить тебя за то, что ты пытался с ней сделать.
— Сомертон, отведи миссис Смит в вашу комнату, — ровным голосом произнес Николас.
— Нет, — прохрипел Харди. — Она больше не хочет быть с ним. И говорила ему об этом.
Энтони усилил хватку так, что у Харди глаза вылезли из орбит.
— Она моя. Ты понял? Харди слабо кивнул.
— Если ты еще раз приблизишься к ней, я тебя убью! — прорычал Энтони и быстро вытащил письмо.
Полузадушенный Харди только судорожно хватал воздух ртом и ничего не заметил. Энтони отпустил его и обратил свой гнев на Викторию:
— Отправляйся в нашу комнату и жди, когда я приду и разберусь с тобой.
Она не шелохнулась и только молча смотрела на него.
— Сейчас же!
Виктория поджала губы и кивнула. Ее глаза были полны слез, но Энтони изо всех сил старался не обращать на это внимания. Дело, прежде всего.
Виктория вышла за двери, и он вновь повернулся к Харди:
— Не смей ее трогать. Не смей заговаривать с ней. Не смей даже смотреть на нее.
Он направился к выходу, а Николас — как и было заранее оговорено — подошел к Харди, схватил его за лацканы сюртука и принялся отчитывать:
— Вы вели себя как трижды осел. Ведь я предупреждал вас! Он страшно ревнив, и вам лучше держаться от нее подальше.
Все идет по плану. Теперь Харди не сможет определить, кто именно выкрал письмо.
Энтони закрыл за собой дверь кабинета, направился в бальный зал и, коротко переговорив с Ханной, вышел в холл.
Ну вот, теперь настало время побеседовать с Викторией. Впрочем, не стоит особенно спешить. Пусть она еще немного помучается в тревожном ожидании.
Энтони медленно поднялся по лестнице, неторопливо прошел по коридору и открыл дверь.
