— Как? У вас же не бывает дополнительных занятий посреди ночи.
— Приходи днем. Например, в субботу.
— В субботу?
— Мы учимся утром по субботам. Хочешь, приходи уже на этой неделе. Я скажу, что ты моя двоюродная сестра. Это будет сухо!
— Сухо?
— То есть, круто.
Я лихорадочно соображала. В субботу меня пригласила к себе Джули. Можно, конечно, сказать маме, что я иду к ней, а Джули — что не смогу прийти. Но ведь у нас только-только начинает налаживаться дружба! Вдруг она меня больше никогда не позовет? И кто у меня тогда будет? Кроме Шоны? Но ведь Шона — русалка! И она зовет меня в настоящую русалочью школу! Такая удача выпадает не каждый день.
— Хорошо. Давай попробуем.
— Классно! А твои родители не будут возражать?
— Ты что, шутишь? Никто ведь не знает, что я русалка.
— Кроме мамы с папой? Ведь, если ты русалка...
— У меня нет папы, — сказала я.
— Ой. Извини.
— Ничего страшного. У меня, считай, его никогда и не было. Он бросил нас, когда я была совсем маленькой.
— Акула его проглоти! Как это ужасно!
— Да ладно, я его всё равно знать не желаю. Он даже не предупредил, что уходит. Просто исчез, и всё. Мама так и не смогла его простить.
Неожиданно Шона замолчала. Она смотрела на меня, словно окаменев.
— Ты что?
— Твой папа ушел, когда ты была совсем маленькой?
— Да.
— И вы не знаете, почему он ушел?
Я покачала головой.
— И куда он делся, тоже не знаете?
— He-а. Но после того, как он
— А что, если с ним что-нибудь случилось?
— Да что с ним могло случиться?!
— Ну, например, его похитили, и он не может вернуться, или…
— Он нас бросил. И мы прекрасно без него обходимся.
— Но что, если…
— Шона! Я не хочу об этом говорить! У меня нет папы, и точка. Договорились? Конец разговора.
Мимо проплыл косяк длинных белых рыб и скрылся в зарослях. Водоросли мягко качнулись им вслед.
— Извини, — сказала Шона. — Так ты придешь в субботу?
— Если ты еще не передумала, — я скорчила шутливую гримасу.
— Конечно, нет! — Она соскочила с велосипеда — Пошли. Пора возвращаться.
Мы молча плыли к Радужным Камням. Мне было немножко грустно — Шона растревожила меня своими вопросами. Дело в том, что я и сама сотни раз спрашивала себя о том же. Почему мой папа исчез? Разве он не любил меня? Не хотел, чтобы я была? Может, он ушел из-за меня?
Увижу ли я его когда-нибудь?
Я шла по пристани и махала маме рукой.
— Удачного дня, малышка! — кричала она, махая в ответ.
Ну иди же, иди назад, домой, мысленно приказывала я ей. А сама всё махала и махала как идиотка:
— Пока!
Я брела вперед, поминутно оглядываясь, и мама каждый раз начинала махать и улыбаться по новой.
В конце концов она всё же повернулась и закрыла за собой дверь. Вздохнув с облегчением, я дошла до конца пристани, оглянулась еще раз на всякий случай, а потом, вместо того чтобы свернуть на набережную, сбежала на пляж и спряталась под пристанью. Поспешно стянув джинсы и кроссовки, я спрятала их под камень — купальник уже был на мне.
Был прилив, поэтому вода стояла довольно высоко. На пляже толпились какие-то люди, но на меня никто не обращал внимания. А что если они заметят? Я сразу представила, как люди тычут в мою сторону пальцами и кричат: «Человек-рыба! Рыба-девочка!», как они со смехом пытаются набросить на меня сеть.
Может, не стоит лезть в воду? Но как же Шона? И русалочья школа? Нет, надо плыть! В конце концов, можно проплыть под водой до самых Радужных Камней, и тогда уж точно никто не увидит мой хвост.
Не раздумывая больше ни секунды, я плюхнулась в ледяную воду. Еще один, последний, взгляд назад, потом вздохнуть поглубже, нырнуть — и вперед.
Добравшись до Радужных Камней, я устроилась у самой кромки воды, под прикрытием скал. Через пару минут появилась и Шона.
— Ты уже здесь! — обрадовалась она.
Мы скользнули в воду и поплыли в новом для меня направлении, в сторону Корабельной бухты. Когда мы обогнули мыс, Шона оглянулась:
— Ну ты как, готова?
— Да я уже жду не дождусь!
Нырнув, Шона стала опускаться всё ниже и ниже. Я вторила каждому ее движению, не забывая при этом вертеть головой по сторонам. Из невидимых расщелин между скалами выпархивали стайки шустрых рыбешек. Целые семейства морских ежей облепили камни. Вода между тем становилась всё холоднее.
Неожиданно Шона пропала. Ударив хвостом, я рванулась вниз, за ней. И почти сразу же заметила отверстие в скале. Точнее, огромный вход, через который смог бы пролезть даже кит! Шона улыбалась мне изнутри:
— Залезай!
— Куда, в эту дыру?!
Вернувшись, она схватила меня за руку, и мы бок о бок скользнули в отверстие. Это оказался туннель в скале, длинный и извилистый. После очередного поворота впереди замерцал свет. Он становился всё ярче, и вот, туннель закончился. Я выбралась наружу — и остолбенела.
Мы находились в большущей пещере — да что там большущей, просто гигантской! Размером с футбольное поле, а может, даже больше. Во все стороны от нее ответвлялись туннели и другие пещеры, поменьше. Всё вместе это напоминало огромный муравейник.
Повсюду плавали люди — и все как один были с рыбьими хвостами! Русалочий народ! Русалки с длинными шелковистыми хвостами, украшенными золотыми цепочками, вели за собой хвостатых ребятишек. Одна русалка несла своего малыша на спине, и из пеленок торчал его крошечный розовый хвостик. Группа русалок толпилась у входа в один из боковых туннелей. Они громко смеялись и болтали, помахивая сумочками, сделанными из рыболовных сетей. Три пожилых русала — или тритона, не знаю, как правильно — сидели, мирно беседуя и посмеиваясь, у другого туннеля. Их лица были испещрены
