Кадзама проговорил голосом, полным разочарования:
– Выходит, весь ажиотаж вокруг золотых слитков был напрасен, да?
Клементе откинулся на спинку стула.
Риэ пристально посмотрела ему в глаза. И ему понадобилось вызывать их, чтобы доложить о полном провале? Вряд ли.
– Расскажите нам все как есть. Ведь слитки все-таки нашлись?!.
Клементе сложил руки так, что подушечки пальцев соприкоснулись друг с другом.
– Про слитки не скажу, но вот одно они точно нашли: человеческий скелет. Чей он – неизвестно, но мне доложили, что на нем была полуистлевшая форма пехотинца республиканской армии.
Не говоря ни слова, Риэ перевела взгляд на Кадзама. Тот посмотрел на нее многозначительно.
Клементе откашлялся и продолжал:
– По крайней мере в ближайшее время сообщений о находке золота по телевидению и в газетах не будет. Больше я вам ничего сказать не могу.
Риэ кивнула. Теперь картина была практически ясна.
Клементе дал им понять, что золото, как и ожидалось, найдено, но обнародовать находку не собираются.
Положение в Восточной Европе сейчас неопределенное, к тому же до вступления Испании в Европейское Сообщество осталось всего два года. В такое время обнаружение массы золотых слитков – своего рода наследия гражданской войны – стало бы предметом толков и споров не только в самой Испании, но и за границей.
Поэтому верхи, без сомнения, приняли политически правильное решение избежать огласки.
– Я вас поняла. Так или иначе, нашлись слитки или нет, я верю, что ими никто не воспользуется, – сказала Риэ.
Клементе усмехнулся:
– Ты, может, решила, что я их приберу к рукам?
Придвинув к себе телефон, он набрал номер, стараясь, чтобы его посетителям не было видно, на какие кнопки он нажимает.
И заговорил на удивление учтиво:
– Здравствуйте. Это говорит Клементе. У меня сейчас те японцы, которые оказали содействие в нашем деле. Я передаю трубку, пожалуйста, поговорите с ними сами.
Клементе протянул Кадзама и Риэ трубку.
Кадзама отшатнулся, будто на него наставили дуло пистолета.
Риэ ничего не оставалось, как подойти к телефону.
– Алло?
– Рад познакомиться с вами, сеньорита, – послышался уверенный голос, выговаривавший слова с андалусским акцентом. – Я слышал от Клементе, сколь многим он вам обязан. Позвольте мне от всей души поблагодарить вас. Судя по его докладу, я могу с уверенностью сказать, что ваша помощь внесет значительный вклад в развитие испано-японских отношений. Я благодарю вас от имени всего испанского народа.
– Не стоит благодарности. – Голос Риэ прозвучал будто чужой.
– Если вам что-то понадобится, я всегда буду рад вам помочь. Обращайтесь к Клементе – он мне передаст.
– Большое спасибо. – Риэ была ошеломлена настолько, что даже не заметила, когда связь прервалась.
Если она не ошиблась, ее собеседником был именно он – тот самый человек, которого она хорошо знала по передачам радио и телевидения.
Она вернула трубку Клементе:
– Ну, теперь веришь?
– Да, пожалуй…
Кадзама, по-видимому, сообразил, с кем Риэ только что говорила, и ничего спрашивать не стал.
С трудом поборов волнение, Риэ обратилась к Клементе:
– Скажите, а Барбонтин вам не помешает? Если он каким-нибудь образом пронюхает про слитки, добром дело не кончится.
Клементе снял очки и провел ладонью по лицу.
– Вход в обнаруженную пещеру будет опечатан. Биясанте и его подручные подчиняются закону о неразглашении государственных тайн, они болтать не станут. Да и вообще, надо сказать, это люди не болтливые. Таким образом, все зависит от вас: если вы сможете держать язык за зубами, огласки можно не опасаться.
– А Барбонтину вы все спустите с рук?
– Сейчас было бы трудно обезвредить его и людей, стоящих за ним, – тех, кто поддерживает ГАЛ. Пожалуй, прежде чем строить какие-либо планы относительно них, нужно дождаться решения суда над Амедом.
Хосе Амед был недавно арестован по обвинению в том, что он одновременно с исполнением своих обязанностей в полиции был, как подозревали, замешан в незаконных убийствах террористов ЭТА членами ГАЛ. Клементе, как видно, полагал, что, если Амеду вынесут строгий приговор, можно будет воспользоваться этим и внести раскол в ряды полицейских, втайне поддерживающих ГАЛ.
Клементе снова надел очки и сказал:
– И второе. Ваш приятель, Рюмон, улетел в Лондон, верно?
Риэ удивилась.
Действительно, вчера за ужином в Толедо Рюмон говорил, что поедет на розыски Гильермо в Лондон. Он утверждал, что напал на новый след Гильермо в букинистической лавке на улице Прадо.
– А вы откуда об этом знаете? – спросила она.
– Сегодня утром один старик позвонил в полицию и сообщил, что какой-то худой мужчина, с исцарапанными лицом и руками, сломал ему кисти рук. Мне только что принесли отчет об этом. Старик рассказал, что перед тем, как это случилось, он как раз говорил с Рюмоном о японском добровольце по имени Гильермо. И что человек, который его искалечил, выпытал у него все содержание разговора, до мельчайших деталей.
Риэ обеспокоенно перевела глаза на Кадзама.
– Неужто вы думаете, – проговорил Кадзама, – что тот худой человек с царапинами на лице и руках – Маталон?
Клементе пожал плечами:
– Судя по рассказу старика, это он.
Кадзама встал:
– Невозможно. Из того водоворота он никак не мог выбраться живым.
Клементе взглянул на часы.
– Видно, везет мерзавцу – почище чем иному праведнику. Так или иначе, сегодня я вылетаю в Лондон. Дело ясное: если Рюмон улетел в Лондон, можно быть уверенным, что Маталон последовал за ним.
Рюмон застыл на месте. На лбу выступил холодный пот.
Ведь Маталон погиб тогда в водовороте, в затопленной Пилетской пещере. Как же ему удалось выбраться живым из водяного ада?
И даже если допустить, что он остался жив, каким образом он сумел оказаться именно здесь и именно сейчас?
Ощущение – как в дурном сне.
У самого уха раздался шепот Гильермо:
– Дзиро, эта девушка – твоя ассистентка?
Рюмон наконец пришел в себя:
– Нет, она моя невеста.
– Вот как… А мужчина кто?
– Террорист из ЭТА. Он очень опасен: на его руках кровь многих людей. Детали я расскажу потом.
