Мне посчастливилось найти такси, быстро доставившее меня назад, в «Антей». Встречаться с помощником менеджера мне не улыбалось, я через силу заставила себя спросить о нем. Мне ответили, что он уже ушел, а с завтрашнего дня у него отпуск. Его преемник, куда более респектабельный, отказался показать мне нужный документ, ссылаясь на секретность. Моя тактика «вращающейся двери» на этот раз не пригодилась.
Билета на самолет я не достала и решила остаться на ночь, надеясь утром переговорить с самим менеджером. Номер я сняла в «Ритце». Мне была непереносима мысль (чем черт не шутит!) оказаться в тех же самых апартаментах, где спала Грейс либо Алиса Уэбб. Я телефонировала Хедер, что задержусь.
— О Маргарет! Как хорошо, что ты позвонила. — В голосе ее слышались слезы.
— Что-то случилось, Хедер?
Она не отвечала.
— Хедер! Ради всего святого!…
— Только не пугайся, Маргарет… — Голос ее дрожал. — У нас произошло еще одно убийство.
У меня сдавило сердце. Я не могла поверить своим ушам.
— На этот раз это Оуэн Фулер. Рассказывают кошмарные вещи. Я не могу сказать тебе по телефону, могут услышать дети. Его обнаружила Эсси, когда пришла к нему за яйцами где-то после полудня. Гленн Ротенберг говорил мне, что она буквально потрясена. Весь остаток дня ее допрашивала полиция, она звонила сюда дважды, справляясь о тебе. Судя по голосу, она просто невменяема.
Я успокоила Хедер, как могла, сообщив ей, что прилечу утром. Эсси не брала трубку. Я спустилась в бар, выпила три порции спиртного, отбиваясь от атак одиноких мужчин; потом купила у аптекаря гостиницы зубную щетку и поднялась к себе. Хотела было позвонить Питеру, но поняла, что не в силах сейчас говорить про убийство с кем бы то ни было, кроме, пожалуй, Эсси. Однако ее телефон молчал. В конце концов я оставила попытки дозвониться до подруги, приняла горячую ванну и, найдя на дне сумочки начатый пузырек валлиума, возблагодарила небеса. Спустя полчаса после возвращения в номер я уже спала спасительным сном.
Глава 17
Я вылетела домой утром, не повидавшись с менеджером, страшно этим расстроенная. С аэродрома я сразу поехала к Эсси в Менемшу. День был солнечный и жаркий. Я нашла подругу на палубе старого траулера «Джанет Би», занятую ремонтом ловушек на омаров. Она выглядела усталой и подавленной. Прежде чем я успела справиться о ее самочувствии, она улыбнулась вымученной улыбкой и спросила:
— Ну как там Бостон?
— Бостон стоит как стоял.
Я сказала ей, что нашла хорошего адвоката. Лгать Эсси было неприятно, но другого выхода не было, если я не хотела с ней поссориться. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что в ряде случаев поступила бы иначе, хотя и сомневаюсь, что это изменило бы ход дела.
Она начала рассказывать об убийстве.
Полиция считает, что Оуэн Фулер умер около шести утра. Обнаружила труп она, Эсси. «Это было ужасно. Я пришла туда примерно в половине второго, — рассказывала она. — Я всегда прихожу туда по понедельникам — купить яиц. Кроме того, он обещал продать мне недорого пару весел для моего «Пот- Поурри», — она указала в сторону привязанного к корме «Джанет Би» небольшого суденышка, снабженного одноцилиндровым двигателем. — Мои весла еще довольно крепкие, но никогда не мешает иметь запас. Еще он хотел мне уступить — за небольшую плату — плетеную сумку, моя уже износилась. Я постучалась в парадное, но никто не вышел. Пикап был на месте, и мне подумалось, что хозяин где-то поблизости, вероятно, в сарае, а может, в курятнике или у свиней.
Однако его нигде не было. Подождав недолгое время, я обратила внимание на то, что коров во дворе не видно, похоже, он увел их на дальний выгон. Мне вспомнилось, как он с неделю тому назад говорил, что собирается устанавливать кульверт[7] у себя на заднем дворе и коровам будет ходить неудобно: не та, так другая заупрямится. Поэтому он будет водить их прямым путем, через лужайку Грейс Чедвик, независимо от того, нравится ей это или нет.
Эсси сделала паузу, устремив глаза на ловушку, которую держала в руках. Прилив нарастал, и моторка «Пот-Поурри» закачалась на волнах. Ее прибило ближе к берегу, и она начала легонько тереться об остов траулера.
— Я спустилась по заросшей кустами тропинке к усадьбе Грейс. Коровы действительно были там, я их сразу увидела, лишь только подошла к воротам в кирпичной ограде. Ворота были открыты, и все семь коров зашли на лужайку Грейс, а одна пила из ее пруда. Мне сразу стукнуло: что-то неладно. Можешь считать, что это было предчувствие. Я прошла через ворота и увидела Оуэна; он стоял у дерева, на самом краю лужайки. На мой оклик он не ответил. «Может, сделалось плохо с сердцем», — подумала я и подошла ближе. И тут я увидела ручку от больших сенных вил, она… она торчала у него из живота. Сперва мне показалось, что он держит ее в руках, что это только рукоять от вил, которой он имел обыкновение погонять коров, но потом я увидела зубья, выходившие из его спины, под лопатками. Глаза у него были открыты, хотя он ничего не видел; по глазу ползала муха.
Она задыхалась.
— Это было страшно, Маргарет, мне никогда этого не забыть. — Она передернула плечами, будто отгоняя ужасное видение, затем продолжала: — Первое, что мне пришло в голову: наверно, коровы шли через ворота, а он перелезал стену по приступкам[8] и упал. Похоже, из стены под его ногами выпал кирпич, Оуэн потерял равновесие и напоролся на вилы, а потом доплелся до дерева, оперся о ствол и умер. Я побежала в дом и вызвала полицию. Телефон установлен внизу в кухне. Когда я звонила, вверху что-то стукнуло. Не знаю, что это было, может, ставень хлопнул под ветром, а может, одна из кошек Фулера спрыгнула со шкафа. В то время я даже не испугалась, не подумала, что там может быть убийца: мне и в голову не приходило, что Оуэн убит. После насильственной смерти Розы и Артура это выглядит неправдоподобно, но это факт. Только позднее, когда полиция пришла к выводу, что несчастный случай исключается, я осознала, что убийца в тот момент мог находиться в доме, одновременно со мной. Когда следователь, задавший мне свои десять тысяч вопросов, наконец отпустил мою душу на покаяние, я села в своей пикап и помчалась куда глаза глядят.
— Я звонила тебе.
Она слабо улыбнулась.
— Я была далеко — может, у Южной набережной, а может, у порта. Мне необходимо было разрядиться перед сном.
— Но что заставляет их думать, что это было убийство?
— Маленькая деталь, как обычно, — ответила Эсси. — Оуэн, видно, стоял, опершись о дерево, когда вилы проткнули его; кончик одного из зубьев воткнулся в дерево, примерно на дюйм, и сломался. Полицейские его обнаружили. Убийца, видать, ударил так сильно, что пригвоздил Оуэна к дереву. Бедняга, как мне представляется, висел на вилах, пока не умер, и тогда, под тяжестью его тела, кончик обломился.
Она снова помолчала с минуту, затем проговорила:
— Я и представить себе не могла, Маргарет, через что ты прошла тогда, — до тех пор пока это не случилось со мной самой. Меня не покидает мысль, что убийца находился рядом со мной в тот самый момент, когда я обнаружила содеянное им злодеяние. Мне все время кажется, что он и сейчас все еще где- то здесь и следит за мной, за каждым моим шагом. У тебя нет такого чувства, что ты выставлена на его обозрение?
Я ее понимала очень хорошо.
— А что Фишер? — спросила я. — Какие он задавал вопросы?
Эсси оживилась при этих моих словах и даже улыбнулась.
— Ну не дурак ли? — сказала она тоном прежней Эсси. — К концу допроса, надеюсь, он потерял всякое желание встречаться со мной в ближайшем будущем. Лейтенант заставил меня повторить каждый
