обратилось в груду золы и пепла. Балдахин деревьев сгорел, и открылось плывущее вверху небо.
Я позвал Макса, но он так и не прибежал. Я надел резиновые сапоги и, сгорбившись от холода, отправился назад по рытвинам проселка, оставив за спиной холодный солнечный восход.
Глава 17
Я добрался до шоссе. На бензозаправке в миле от поворота ее владелец вышел из своего закутка, когда увидел меня. Он прикоснулся к козырьку грязной бейсболки:
— Что стряслось? Хотите, я позвоню в полицию, врачу или еще куда?
— Нет… Мне бы только воспользоваться вашим телефоном.
Эти несколько слов вызвали боль в легких. Гортань у меня драло, будто я выкурил тысячу сигарет.
Он провел меня в помещение, где воняло смазкой и хранились всякие автомобильные части. Оттуда по ледяному коридору к телефону.
Когда Лойс ответила, я не мог заставить себя заговорить. Во мне все всколыхнулось. Я только произнес ее имя, и у меня перехватило дыхание.
Хозяин стоял в конце коридора, прислушивался, прихлебывал кофе из кружки. Я посмотрел на него. Он повернулся и ушел.
— Лоренс?
— Послушай, Лойс…
— Где ты?
— Просто слушай… У меня в хижине вчера случилась маленькая неприятность.
— Какая?
— Моя хижина… Она сгорела дотла.
— Господи, но ты-то в порядке? — Она начала задавать другие вопросы, я прислонился к стене и сказал:
— Лойс.
Она сразу замолчала.
— Я прошу о большом одолжении. Мне нужно, чтобы ты заехала в какую-нибудь автомастерскую за ключом, а потом приехала за мной. Я на бензозаправке сразу к югу от поворота к моей хижине. Ты записываешь?
— Погоди, дай я возьму ручку… — Ее голос затихал, пока она опускала трубку на стол.
В микрофон заверещал Пит. Он знал, куда говорят в трубку.
— Нет, Пит, не теперь. У Лоренса беда. — Звук моего имени заставил его клюнуть трубку. — Нет, Пит, прекрати! — сказала Лойс, как говорят с двухлетним ребенком.
Она снова взяла трубку.
Я назвал ей номер модели и VIN моей машины и объяснил, как найти бензозаправку. Она хотела спросить меня о чем-то, но я сказал:
— Я не могу говорить… Макс… он пропал. — Мне пришлось зажмуриться, чтобы не заплакать.
Когда я вернулся к нему, хозяин сказал:
— Вот, я подобрал для вас. — Он вручил мне комбинезон, аптечку первой помощи и отвел к туалету. — А как, по-вашему, начался пожар?
— Искра? — сказал я, сильно прихрамывая.
В холодном туалете я увидел свое отражение в зеркале. Вид у меня был скверный — закутан в одеяло Макса, руки и ноги в копоти, волосы опалены. Однако повреждения были в основном поверхностными. Даже сейчас я почти не испытывал боли. Я осторожно умылся, удаляя черноту. Теперь мне стали видны мои раны. Мне повезло.
На левой руке и ноге кожа только чуть потрескалась и была в небольших пузырях там, где к ней накрепко прилипла набивка спального мешка. Я наложил цинковую мазь на пузыри, надел комбинезон и вернулся в переднее помещение.
Все утро хозяин возился с каким-то пикапом, то и дело заглядывая в автомобильный справочник. Несколько машин остановилось заправиться, у одной на крыше был привязан олень.
Хозяин выходил к каждому клиенту и рассказывал, что произошло со мной. Я видел, как они посматривают в гараж и покачивают головами. Я был историей, скрашивающей монотонность зимнего дня.
Я перекусил у автомата слегка затхлыми кексиками. Лойс приехала уже после полудня.
Мы вернулись по рытвинам проселка к хижине, чтобы забрать мою машину. Лойс объясняла, как сложно было заказать ключ без предъявления документа, что машина принадлежит ей. Я рассеянно ее слушал. Снова сыпал снег, но солнце выбралось из-за туч и сияло сквозь деревья.
От хижины ничего не осталось, кроме золы и приземистой пузатой печки возле обломков кирпичной трубы.
Я позвал Макса. Никакого отклика. Где-то в лесу раздавался треск выстрелов.
Лойс задрожала и обхватила себя руками.
— Тебе повезло. Удивительно, как ты не замерз насмерть, добираясь до этой заправки.
Я вставил ключ в зажигание. Он вошел неплотно. Мне пришлось немного им поворочать, прежде чем он встал на место. Мотор заработал. Я прибавил газа.
Лойс тем временем спустилась к озеру и звала Макса. Я сошел к ней.
— Может, оставить объявление у хозяина заправки? Предложить награду тому, кто его найдет. — Лойс прильнула ко мне. Я вздрогнул из-за ожогов, но несколько секунд прижимал ее к груди. Снег падал с деревьев большими планирующими хлопьями. Я сказал:
— Почему бы нам на обратном пути не остановиться где-нибудь и пообедать?
Мы повернулись и пошли к нашим машинам; поперек пожарища уже падали тени.
В умирающем свете дня, двигаясь по сужающейся дороге, сразу после старого бревенчатого моста я заметил, что на одном дереве что-то висит. Будто привидение в белом мареве падающего снега, будто призрак, замерший в воздухе. Я затормозил, посветил фонариком на деревья и в конусе света увидел Макса. Его повесили на древесном суку. Его глаза блестели, но они были безжизненными.
Я обернулся и посмотрел на Лойс в ее машине. По-моему, она кричала, но я не слышал ни звука.
Глава 18
Завернутый в свое одеяло, Макс лежал в багажнике моей машины. Я не останавливался, пока не въехал на автостоянку ресторана. Лойс вышла из своей машины и пересела ко мне.
— Мне так жаль, Лоренс.
Некоторое время я ничего не говорил.
Потом прошептал:
— Он висел так, будто его казнили. — У меня сжалось горло.
Лойс положила ладонь на мою руку:
— Охотники… вот кто его… Может быть, случайность. Быстрое движение между деревьями…
Я покачал головой:
— Ему перерезали горло.
Лойс прижала ладонь ко рту. Ее глаза закрылись.
— Как могут люди совершать такие жестокие поступки? — Она открыла глаза. — Но что бы ни произошло, Макс умер, когда делал то, что ему нравилось. Он умер среди природы. Что за жизнь была у
