после небольшой паузы снова задал вопрос:
— А декан знал, о чем ты хочешь с ним поговорить?
— У меня сложилось впечатление, что он был в курсе или, по крайней мере, догадывался, — ответила Клара.
— Почему?
— Потому что когда я сказала ему, что хочу обсудить с ним некоторые аспекты докторской диссертации Софии, он тут же ответил: «Ах да, конечно, приходи в собор после обеда и поговорим об ее открытиях».
— О каких открытиях? — спросил Салорио.
— О тех, которые хранятся здесь. — Клара показала на флэшку.
— Только здесь?
— И еще на пяти таких же флэшках, которые я хорошенько припрятала.
— Почему?
— Потому что из-за них уже умерли два человека, — ответила Клара.
То, о чем только что поведала Клара, могло перевернуть весь ход расследования. И не исключено, что именно ей, а не покойному канонику, было предназначено сломать шею на соборной кровле, подумал полицейский.
Да, дело обретает новый поворот, сделал вывод комиссар. Проблема заключалась в том, что новые повороты возникают в деле как-то уж слишком часто, и в конце концов их обилие может наскучить или разозлить, а скука и раздражение — плохие советчики в полицейском расследовании. А ведь таких поворотов, может, будет еще немало, безропотно признал Андрес.
«Безропотность тоже не слишком хороший советчик в наших делах, — сказал он себе, — а вот терпение — вещь нужная». — И комиссар решил в полной мере применить его для получения информации, которая в данный момент предоставлялась ему столь же неожиданно, сколь и бескорыстно.
Андрес почувствовал, что Клара готова рассказать ему все, что ей известно, и решил, что для этого совсем ни к чему топать в комиссариат, а то еще, не дай бог, по дороге произойдет что-нибудь такое, что нарушит добрые намерения девушки.
— Будьте любезны, принесите мне еще кофе, — попросил он официанта, подозвав его жестом, в который постарался вложить все расположение, на какое только был способен. — Ты хочешь еще кофе? — спросил он Клару и, увидев, что она кивнула, сказал: — И пожалуйста, еще один для доньи Клары.
— Принести еще круассанчик или уже хватит? — спросил официант с невозмутимым выражением лица и скрытым ехидством.
Комиссар не раздумывал над ответом:
— Делайте что хотите, но потом не говорите, что это я вас просил.
3
Салорио терпеливо подождал, пока официант их обслужит, улыбнулся, когда тот поставил перед ним еще один круассан, и решился задать вопрос, только когда был уверен, что их никто не слышит:
— Этого уже в компьютере, конечно, нет?
— Нет.
— Почему?
— Потому что когда я это прочла, то испугалась и все стерла.
— И когда ты все это сделала?
— Когда вы оставили меня одну в квартире, чтобы я собрала вещи.
Салорио тут же мысленно отругал своих подчиненных за допущенный промах. Если бы им пришло в голову сразу заглянуть в компьютер, то, скорее всего, не пришлось бы действовать на ощупь, ходить вокруг да около, бесконечно выжидать, как это было в последние три дня, и вся деятельность полиции могла бы обрести целенаправленность, которой она была полностью лишена. Обычная человеческая ошибка, подумал комиссар, но, черт побери, достаточная для того, чтобы задать им головомойку.
Поглощая очередной круассан, он обдумывал, как ему теперь поступить. Клара молча наблюдала за ним, дожидаясь, пока он медленно разжует и не спеша проглотит вкуснейшую массу из сладкого теста на сливочном масле.
Поняв наконец, как ему надлежит действовать, Салорио задал новый вопрос:
— Ты применила систему уничтожения информации «Шедеринг»?
— Что я применила?
— Я спрашиваю, ты переформатировала софт… — он не закончил фразу, поскольку понял, что Клара понятия не имеет, о чем он ее спрашивает. — В общем, как ты все стерла?
— Просто трижды произвольно набрала неверный пароль.
— А, вот как!
— Да.
Теперь он уже со всей определенностью представлял, как именно ему следует действовать.
— Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, что я пытаюсь тебе помочь и многим рискую.
— Да, разумеется, я понимаю. Спасибо, Андрес.
— Тогда, если не возражаешь, я сделаю один звонок.
— Ну конечно.
Салорио вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер Андреа Арнойи. Когда та ответила, он самым любезным тоном, на какой только был способен, сообщил ей, что система уничтожения информации «Шедеринг» к компьютеру не применялась, а посему жесткий диск можно восстановить, и пусть компьютерщик поторопится. Закончив разговор, он вновь обратился к Кларе:
— Ну и что ты там обнаружила?
— Что в саркофаге, где покоятся останки апостола, найдены кости не только человека, но и животных.
— Но ведь это довольно давно известно специалистам, не так ли? И еще: что человеческие кости такие маленькие, что вполне могли бы принадлежать ребенку или женщине, разве нет? — перебил ее Салорио, желая продемонстрировать свою осведомленность о многочисленных загадках, связанных со святым Иаковом.
— Да, но никто не знает о том, что Софии удалось заполучить фрагменты покоящихся там человеческих костей, произвести анализ митохондриальной ДНК этих кусочков, а потом отправить результаты анализа то ли профессору Амосу Клонеру из Иерусалима, то ли в Лэйкхедский университет штата Онтарио в Канаде, доктору Карнею Матсону, чтобы они сопоставили их с анализами останков из гробницы, обнаруженной в тысяча девятьсот восьмидесятом году в Иерусалиме.
— Что за гробница?
— В Тальпийоте.[44] В ней обнаружено десять саркофагов с шестью надписями, свидетельствующими о том, кому принадлежали покоящиеся в них останки.
— И кому же они принадлежали?
— Согласно данным лаборатории палео-ДНК университета Лейкхеда, это Мария, Матфей, Иисус — сын Иосифа, Мариамне, то есть Мария Магдалина, Иосиф — брат Иисуса и Иуда — сын Иисуса.
— Ах да, ведь как раз об этом документальный фильм Джеймса Кэмерона и Симхи Якобович, да? На канале Discovery, не так ли? Но послушай, разве в Палестине того времени не было людей, которые носили бы такие же имена?
— Конечно были. Но чтобы люди с такими именами образовали единую группу, да еще были похоронены в одной гробнице, это вряд ли.
— Да, пожалуй, это аргумент.
— Да еще какой. К тому же ДНК Иисуса, сына Иосифа, и Мариамне, то есть Марии Магдалины, не совпадает.
