Забыл, что дверь ещё и открывать-закрывать можно?
Я вот – не забыл.
Подбираю с пола упавшую резиновую дубинку и со всей дури луплю ею по затылку всех приставов. Нет у вас, парни, благородства, и благодарности вы не знаете.
Чего же это ради, спросят некоторые, я тут комедию ломал, отчего не стрелял?
Шум мне не нужен.
Поскольку эти ребятишки – драчуны знатные, то они, увидев возможность меня по стенке размазать, обязательно это сделать попробуют. И орать не станут: западло, мужчина должен сам все делать. Именно это-то мне и надобно. А что касаемо нечестной манеры бой вести… так с волками жить – по-волчьи выть! Их вообще-то трое было, ежели кто запамятовал!
Ладно, посмотрим, что у этих ребят есть. Наручники? Самое то – для них же и пригодятся. Телефоны? Это уже мне. Газовые баллончики? Ну… разве что один прихвачу. Тазер. Во, это то, что нужно. И картриджи запасные. Мелочовка всякая… посмотрим.
Адвокат отыскался недалеко – за поворотом сидел, результатов ожидаючи. Ну, да, как я и предполагал…
— Заложил?
— Я клиента защищаю. Именно от вас.
— А в сумке у тебя что?
— Планшет. Не мой – Погонина.
— Давай сюда. Ему без надобности более, когда ещё очухается…
— Он жив?
— Живехонек, только обосрался со страху. Ну, и в больнице поваляется немного. Ему полезно, поменьше поорет – подольше проживёт. Может быть…
Загоняю адвоката в комнату и пристегиваю к приставам. Отбираю телефон и выкидываю его подальше в коридор. А смелый мужик однако! Не сбег… Поэтому в лоб его не бью – заслужил!
— Тихо сиди. А то… я ведь и вернуться могу.
— Хорошо.
Закрываю дверь и загоняю под неё дубинку. По крайней мере, адвокат сам, да еще волоча за собой целую кучу-малу, её точно не вытащит. А Погонина можно не опасаться – нечем ему дубинку хватать, пусть сначала пальцы вылечит.
Теперь у меня одно дело осталось – судью навестить.
Занимает меня вопрос один – есть ли у нас вообще правосудие? Или как? И кому этот вопрос задать, если не судье?
Якобы отправившийся думать над приговором, судья был занят важным делом – обедал.
— Не помешаю? — осторожно прикрываю за собой дверь.
Судья чуть не поперхнулся, и рука его метнулась к кнопке звонка – она у него около стола пришпандорена. Но увидев пистолетный ствол, руками его честь всплеснула – от удивления, наверное. Да так они (руки, то есть) в этом положении и остались.
— Да вы перекусывайте, чего уж там… я только ножницы у вас позаимствую.
Обрезаю провода, ведущие к кнопке. Заодно и телефонам обрезаю хвосты. А вот мобильник судьи (новенький такой, должно быть, денег немалых стоит…) по нечаянности на пол уронил… бывает. Надеюсь, судья не в обиде на это будет… нехорошо с такими людьми отношения портить.
— А что вы, ваша честь, не обедаете? Я никуда не тороплюсь, подожду…
Он отрицательно мотает головой – пропал аппетит.
— Не хотите? Ну… вам виднее. Как, кстати, мой приговор? Написали уже?
Приговор уже лежит на столе. Подписан, ясное дело.
— И что ж у нас там такое? Штраф? Триста тысяч рублей? Это за дружеский разговор-то? Однако…
Судья судорожно сглатывает. Чует его пятая точка что-то нехорошее…
— А вы не ошиблись, ваша честь? Что-то я позабыл, когда это разговор двух людей вдруг агитацией стал и митингом? Да ещё и внутри здания. И вы не помните? Надо же… Какая странная штука – память человеческая!
— Э-э-э…
— Нет, господин Погонин возражать не станет, не до того ему сейчас. Что? Да жив он, жив, что уж вы так на меня смотрите. Я же не людоед и не изверг какой!
— А…
— Вам сверху предписали такой приговор вынести, так что ли?
Он кивает.
— Ай-ай-ай… как это с вашей совестью обошлись нехорошо. А про внутренние убеждения – так и вовсе не подумали.
Судья согласен. Он готов сейчас согласиться абсолютно со всем.
— Я, ваша честь, о ч е н ь надеюсь на то, что ваша совесть возобладает над указаниями руководства. Ведь так?
— Эм-м-м…
— Иначе, ваша честь, я вернусь – будем лечить вашу совесть! Говорят, свинцовые пилюли в этом деле хорошо помогают, не слыхали? Нельзя такую болезнь запускать, особенно судьям. Что-то многовато стало в последнее время таких вот 'странных' приговоров, не находите? Не иначе, многие судьи больны…
Снова кивок.
— Вот и славно. Пойду, сообщу эту весть господину Погонину. Надеюсь, это не сильно разобьет его сердце…
Выдержка из сводки происшествий
.. апреля 20.. года в 14:35, во время перерыва в судебном заседании, подсудимый Волин М.П., воспользовавшись имевшимся у него огнестрельным оружием, произвел неожиданное нападение на истца – г-на Погонина П.А. Нанеся ему телесные повреждения средней тяжести, завладел его личным имуществом, деньгами и документами.
При попытке судебных приставов пресечь противоправные деяния, Волин, угрожая им оружием, нанес побои судебным приставам Ломиназде А.Г., Магасову И.М. и Хамзаеву Т.Р., заковал их в наручники, после чего похитил служебное имущество и личные вещи. Угрожая оружием адвокату потерпевшего Погонина П.А., пристегнул его к приставам и запер в комнате отдыха участников процесса.
После этого, реализуя свой преступный умысел, проник в кабинет судьи окружного суда – Мосейчука В.В. и, угрожая ему оружием, похитил личные вещи судьи.
Принятыми мерами задержать Волина М.П. по горячим следам не удалось.
В местах возможного появления преступника выставлены засады, патрульные наряды получили описание и фотографии Волина М.П. и проинструктированы на его розыск. Фотография преступника размножена и вместе с приметами передана во все экипажи и на посты.
При задержании предписано соблюдать осторожность – преступник вооружен.
— Да что вы говорите?! — судья возмущенно фыркнул и откинулся на спинку кресла. — Как это так – получили сигнал о нападении и не смогли задержать одного разбойника? А что в таком случае делают у нас в суде аж четверо ваших сотрудников? Зачем устанавливают в кабинетах кнопки экстренного вызова полиции?
И он возмущенно ткнул пальцем в лежащий на столе брелок.
— За каким рожном я таскаю с собою эту штуку? Для самоуспокоения?
Начальник криминальной полиции округа виновато развел руками. На его лице присутствовало отдающее подобострастием выражение самого глубокого раскаяния.
— Ваша честь! Это не обычный бандит – бывший спецназовец! Человек тренированный и хорошо
