Когда он злился так сильно, его красивое лицо застывало словно маска, и в нем проступало что-то не совсем человеческое – в такие минуты Эллен особенно ясно видела, что он принадлежит к другой расе. Неужели ярость – основное настроение эльфов? Раз именно в этом состоянии в их облике проступают только им присущие черты… Если так – Эллен, пожалуй, была рада, что ей не суждено вернуться в Калардин и познать жизнь под их правлением. А если вспомнить обещание Глоринделя узаконить рабство… ох, нет, пожалуй, не стоит с ним сегодня вообще заговаривать, вдруг решила она. Захочет – сам заговорит.
Лишь только она успела подумать это, эльф обернулся к ней и сказал:
– Это Дреддер или Бреррет? Говори уже!
Он часто начинал разговор вот так, буквально с середины фразы – словно они давно уже говорили, и он просто отвлекся на минуту. Может, поэтому Эллен всегда было трудно понять его с первого раза.
– Что?
«Дура», – отчетливо говорил взгляд Глоринделя, однако он соизволил уточнить:
– Мы едем на юг. Строго на юг, явно же, никуда не сворачивая. Там только два больших города, Дреддер и Бреррет. В какой из них мы едем?
Дреддер… Бреррет… До чего же странный язык у этих тальвардов. И не выговоришь – язык так и бегает по небу, щекотно.
– Ни в какой.
– Хватит мне уже мозги пудрить, – снова прошипел эльф. Как он это умеет… это вовсе не метафора: в самом деле очень похоже на змеиное шипение, ровно настолько, что еще можно разбирать слова, но мороз по коже продирает основательный. – Все равно я избавлюсь от тебя, как только пойму, куда именно мы едем. Рано или поздно я это сделаю. Прекрати уже держать меня за дурака!
Избавитесь, милорд, да. Я вам надоела. Знаю. Я всего лишь глупая женщина. Во мне нет… ничего такого, за что меня можно было бы терпеть. И от меня можно хотеть избавиться. Да.
Но это не так-то просто. Не верите – спросите у Рассела. Спросите у него, милорд, легко ли избавиться от глупой старой Эллен.
– Зачем вам избавляться от меня? – спросила она.
Эльф только фыркнул, не удостоив ее ответом. Эллен ехала, низко опустив голову и глядя на гриву коня, развевающуюся на ветру.
– Я же могу… пригодиться вам, – прошептала она почти в отчаянии.
– Дреддер или Бреррет? Ну, отвечай!
Она стиснула зубы.
– Я сказала вам, ни один из этих городов! Мы едем в другое место.
– В другое? Хочешь сказать, моя маленькая Рослин в одиночку поперлась в глухие леса?
– Здесь нет глухих лесов. – Эллен не знала наверняка, но ей почему-то захотелось так сказать, будто она знала, что и эльфу это неизвестно точно, и это был лишний способ его позлить. Зачем ей это понадобилось, при его нынешнем-то настроении, она и сама не знала – но эффект превзошел все ожидания.
– Хватит парить мне мозги, сука! Я не собираюсь ехать с тобой дальше! Говори, куда направилась эта сраная девка, пока я из тебя дух не вытряс!
Последнюю фразу он произнес, поставив своего коня поперек дороги, вцепившись одной рукой в узду коня Эллен, а другой – в ее запястье. Эллен посмотрела на его руку. Тыльная сторона ладони эльфа было узкой, белой и безволосой. Рука аристократа. А та рука, из ее сна, была рукой воина. При этой мысли Эллен ощутила волну возбуждения, опасно граничащего с плотским. Эльф будто почувствовал это и вместо того, чтобы разразиться очередным проклятием или, того хуже, колкостями, отпустил Эллен и молча пришпорил коня. Прежде чем она успела опомниться, он обогнал ее на добрых сто шагов. Эллен перевела дух и двинулась следом, пытаясь сглотнуть гулко бившееся в горле сердце. Поведение эльфа уже нельзя было назвать просто странным – но и безумным оно все-таки не было. Скорее походило на то, что его мучило что-то, и это что-то было связано с ней… непосредственно связано, раз Глориндель все еще не бросил ее, не убил и не выбил из нее сведения, которыми она его шантажировала. Если задуматься, последнее было бы самым вероятным развитием событий. Это же так просто: загнать ей кончик кинжального острия под ноготь и мгновенно услышать заветное слово «Тарнас» – Эллен не сомневалась, что Глориндель вполне способен на это…
«А способна ли я?» – вдруг подумала она. Непонятно почему: у нее не было нужды так поступать… пока не было. И все равно она подумала, еще раз, смакуя эту мысль: «Способна ли я?»
И поняла, что не знает ответа.
И еще поняла, что всего несколько недель назад ответ был бы только один: «Нет».
«Рассел, – подумала Эллен почти с нежностью, – я иду к тебе. Теперь… я к тебе иду. Я знаю теперь зачем. Я знаю, что
До самого трактира они больше не обменялись ни словом. Эллен обрадовалась, увидев издалека вывеску, – она надеялась, что отдых немного расслабит Глоринделя. Однако внутри ее ждало еще одно испытание: представительного вида господин, кажется, занимавший последнюю свободную комнату в ту самую минуту, когда Глориндель и Эллен входили внутрь.
– …до вечера, а там будет видно, – услышала Эллен обрывок фразы. Прежде чем она успела вмешаться, Глориндель швырнул на прилавок золото и рявкнул:
– Угол. Живо.
Трактирщик смерил его взглядом, от которого Эллен успела отвыкнуть: к щедрости господина Глоринделя все прежние простолюдины проявляли несказанное уважение. Этот же даже не соизволил ответить, лишь указал глазами на человека, стоящего рядом с ними, и невозмутимо развернулся к Глоринделю спиной, игнорируя поблескивавшее на стойке золото. Сколько же заплатил за комнату этот человек?.. Эллен взглянула на него с интересом. На мужчине был длинный плащ и широкополая шляпа, мешавшие разглядеть его хорошенько, но что-то в его осанке и манере держаться говорило Эллен, что лучше с ним не связываться. У эльфа же, видимо, инстинкт самосохранения, и без того не особо развитый, окончательно притупился затянувшимся приступом беспричинной ярости. Он круто развернулся к человеку у стойки и тоном, не терпящим пререканий, потребовал:
– Найдите себе другое пристанище, сударь.
Из-под обвислых полей шляпы стрельнул спокойный внимательный взгляд.
– Вы ведь все равно только до вечера, – раздраженно продолжал эльф, будто не замечая этого взгляда. – Можете отсидеться тут. Если желаете, я оплачу вашу выпивку.
Как любезен, однако…
Мужчина мягко улыбнулся.
– Простите, сударь, – проговорил он. – Я устал с дороги и хотел бы выспаться.
– Порядочные люди ночами спят, – бросил эльф; Эллен видела, что он снова начинает закипать.
– Ну вот, вы только что обозвали меня подонком, – улыбнулся мужчина. – Что ж мне теперь, кишки вам выпустить? Или вы все-таки дадите мне идти своей дорогой и пойдете своей?
Он говорил очень приветливо, но Эллен ощутила внезапно подкатившую волну тошнотворной паники. Он не шутил. Так же, как не шутил эльф, говоря, что обратит в рабство ее народ. Как не шутила Рослин, обещая убить ее и сделать пояс из ее кожи…
Эльф вспыхнул – Эллен даже вообразить не могла до этой минуты, что он умеет краснеть, пусть даже от гнева, – и занес руку. Двигался он быстро, но незнакомец в широкополой шляпе оказался проворнее. Эллен даже не успела заметить, что произошло, а он уже выкрутил эльфу руку и припечатал его к стойке. Народу в трактире было совсем немного, и все они тщательно делали вид, что ничего не замечают.
Мужчина наклонился к самому лицу эльфа и что-то очень тихо сказал ему на тальвардском. Глориндель мгновенно успокоился, маска ярости словно слетела с его лица, но на ее место пришел не страх, а настороженность. Мужчина отпустил его. Глориндель выпрямился.
Эллен много дала бы, чтобы знать, что мужчина ему сказал, и тут Глориндель вдруг схватил ее за талию и швырнул вперед, буквально в объятия незнакомцу.
– А это тебя не устроит? – спросил он. – Можешь попользоваться моей рабыней. А потом уберешься отсюда. Я, знаешь ли, тоже чертовски устал ее трахать.
Эллен до того остолбенела от подобной наглости, что даже не нашла сил возразить. На ее счастье,
