Зачем нам враги

– И ты предложил мне в оплату женщину, которая то и дело спасала тебе жизнь, – кивнул мужчина и, взяв обвислую полу своей шляпы за край, загнул его наверх. Блеснули глаза – острые, внимательные, но совсем не злые. – И всегда-то вы были на диво неблагоразумны, господин эльфийский выродок. Без нянек и шагу ступить не можете.

Эльфу полагалось по меньшей мере испепелить наглеца взглядом, но он не сделал этого. И Эллен понимала почему.

Мужчина посмотрел на нее.

– А вот ты, деточка, меня впечатлила. И не обольщайся, дело не в том, что в тебе есть эльфийская кровь. Хотя и это удачное совпадение.

– Кто вы? – спросил Натан; кажется, он был единственным, кто не знал ответа на этот вопрос.

– О, я забыл представиться, – насмешливо сказал мужчина. – Рослин, малышка, познакомь нас с твоим папочкой.

– Это Эр-Дьятис, – сказала Рослин. Она сидела в седле перед Глоринделем, стиснув его руку с такой силой, что побелели пальцы. Губы у нее тоже побелели, а в глазах было пусто… почти пусто, только где-то на самом дне слабо колыхался восторг, которого, кажется, боялась она сама. – Глава тальвардских некромантов.

– И всех некромантов этого мира, деточка, – улыбнувшись, добавил тот.

Рослин умоляюще посмотрела на Натана.

– Это он нас сюда привел, – сказала она.

– Вот уж нет, – немедленно отозвался Эр-Дьятис. – Привела ты. Всех сюда привела ты, и никто другой. А я только звал тебя, не давая сбиться с пути. Хотя и повозиться пришлось.

В воздухе поднялся гул. Впрочем, нет – казалось, он не поднялся, не возник, а вернулся – словно Эллен не могла его прежде слышать, а теперь слышала – и чувствовала, как дрожит земля, как стонет в горячем воздухе тысяча голосов.

Войско тальвардов, до этого утра находившееся за холмом, шло теперь прямо на них.

– Что вам надо от нас? – спросила Эллен.

– От тебя – ничего. Но мне кое-что нужно от этой дивной парочки, – сказал Эр-Дьятис и перевел взгляд на Рослин и Глоринделя. – Эх, ребятки, знали бы вы, до чего здорово смотритесь вместе.

Он хлопнул в ладоши; хлопок прозвучал сухо и коротко, но невесть откуда взявшееся эхо от него покатилось, нарастая, и в несколько мгновений заглушило гул приближавшейся толпы.

И еще из этого хлопка родился свет.

Сперва крохотная искра, мелькнувшая у Эр-Дьятиса меж ладоней; потом она стала разрастаться, будто клубок, стремительно наматывающий нитку. Эллен хотела зажмуриться и не смогла: смотрела и смотрела, как вспышка растет, вот она уже в человеческий рост, вот – в два роста, вот она переросла холм, но, кажется, до нее все еще бесконечно далеко. Это было поразительно зрелище, и Эллен смотрела на него, хотя знала, что именно этот свет породил огонь, который ее ослепил.

– Нет чуда больше, чем вы, – мягко сказал Эр-Дьятис. – Подобные вам рождаются раз в столетия. Я построю новый мир – Глориндель, этот мир тебе очень понравится, – но мне нужна для этого кровь эльфов. Много-много крови эльфов, потоки крови. Но вы, хитрецы, уже много лет не вступаете в войны, так что мне пришлось подбить короля Тальварда на захватническую войну, чтобы выманить вас из ваших земель. И чтобы выманить тебя, Глориндель, к Рослин…

– Зачем? – с интересом спросил Глориндель.

Эр-Дьятис медленно, картинно вздохнул, дернул пальцами, будто походя поправляя что-то в нарастающем комке света, и сказал:

– Как долго я ждал этого вопроса… Господа мои, дело в том, что вы – один человек. Один дух в двух разных телах. И не говорите мне, что вы этого не знали.

Знали. Рослин и Глоринделю не надо было даже переглядываться, чтобы подтвердить это. Но Эллен с Натаном не были одним человеком, поэтому посмотрели друг на друга. И ни один из них не увидел в глазах другого удивления.

– И что же это за дух! – мечтательно продолжал Эр-Дьятис. – Поток чистого хаоса. Тьма, безумие, разрушение в первозданном виде. Просто удивительно, Рослин, как ты могла сдерживать это столько лет. И такую малую часть этого отдавать Глоринделю.

– Мне хватало, – сдержанно отозвался тот.

Натан метнул в эльфа потрясенный взгляд. А Эллен смотрела на Рослин, на ее застывшее лицо, искривленные от напряжения губы, в ее мутнеющие глаза, и думала: что?.. Некромант, ты хочешь сказать, что это маленькое, испуганное, одинокое существо – всего лишь телесная оболочка тьмы? Что когда она убивала моего ребенка из любви к своему брату, когда дрожала в моих руках, с ненавистью крича: «Ты моя!» – это была просто первозданная тьма, пытавшаяся вырваться на волю? Если ты и впрямь подразумеваешь это, некромант, то ты либо лжец, либо дурак.

– Как вы… – начал Глориндель, но Рослин перебила его – спокойно и ровно:

– Я сколько себя помню, всегда слышала твой голос. Только не знала, что это твой. И что голос. И что слышу. Ты просто велел мне идти. Сюда.

– Чушь, милая, – сказал Эр-Дьятис, лаская кончиками пальцев вспышку величиной с холм; а гул позади нарастал, крепчал, будто эта вспышка была гигантской воронкой, медленно засасывавшей войско тальвардов и их пленников. Поднявшийся ветер трепал волосы и плащи, гнул ветви деревьев, но облака по небу плыли все так же неторопливо, будто им не было дела до того, что сейчас случится с миром. – Ты слышала меня, это так, но никогда не слушала, как и положено маленьким вредным девчонкам. Я хотел, чтобы ты оставалась на месте, дождалась своего эльфа, вышла за него замуж, узнала его, увидела себя в нем. А тогда уже вы оба пришли бы сюда. Но ты ломанулась прямиком ко мне, будто собака, которая лезет на ногу, когда гонишь ее на место. Так что пришлось действовать сообразно обстоятельствам и направлять вас, насколько это было возможно. Я надеялся, правда, что все закончится в Тарнасе…

– Почему твое войско встретилось нам только там? – спросила Рослин. – Почему они раньше нас не вели?

– Ну, во-первых, это войско не мое. – Эр-Дьятис торжественно поклонился эльфу. – А во-вторых, не они вели вас, а вы их. Это ты была звездой, за которой они шли. Они двигались в том направлении, в котором падал твой взгляд, когда ты утром открывала глаза. Чему вы так удивляетесь? А вас не удивляло то, что вас за несколько недель блуждания по враждебной стране никто даже не попытался задержать? – Он фыркнул и вдруг стал похож на мальчишку. – Мне пришлось заставить вас немного поплутать. Нехорошо с моей стороны, знаю, но я не мог позволить вам прийти ко мне прежде, чем вы с Глоринделем узнаете друг друга. Поэтому в Тарнасе все только началось, ибо вас угораздило вдруг начать выяснять отношения. А когда вы были настолько заняты собой, ты, Рослин, вовсе переставала меня слышать. И начинала вытворять глупости. Ну с чего тебе понадобилось спасать Эллен, когда она пошла за своим Расселом? Она ведь была тебе не нужна. А столько лишних хлопот из-за этого.

– Она нужна, – сказала Рослин, и Эр-Дьятис снисходительно улыбнулся.

– Какая ты у меня сентиментальная девочка. Прежде – была нужна, да. Но не тебе, а Глоринделю. Так же как не ему, а тебе был нужен этот раскаявшийся головорез с большой дороги. – Говоря это, он даже не смотрел на Натана. – Потому что иначе вы могли бы попросту убить друг друга прежде, чем добрались ко мне. Так что пришлось мне выделить вам телохранителей, которые защищали бы вас от вас самих. Только телохранители – это слуги, Глориндель, Рослин, вы понимаете меня? Слуги, и больше ничего. Эти двое были вам хорошими слугами, вот только никогда нельзя делать слуг друзьями.

– Это еще почему? – с холодной усмешкой спросил Глориндель.

Эр-Дьятис повернулся к нему, и в его красивом узком лице в первый раз мелькнуло что-то, напоминающее удивление.

– Не ждал услышать этот вопрос от тебя. Уж кто-кто, а ты должен понимать.

– Я понимаю только то, что, не будь я ему другом, не дошел бы так далеко, – сказал Глориндель. – Откуда это презрение к простым человеческим привязанностям, милостивый государь Эр-Дьятис?

– Потому что не о простых человеческих привязанностях сейчас речь, – раздраженно ответил тот и