начиналась хвойная стена, всего через несколько шагов превращавшаяся в непролазную чащу. Лес здесь когда-то специально вырубили, чтобы проложить дорогу, это был единственный прямой путь из северо- западной части Логфорда как к центру страны, так и в соседний фьев, и пользовались им много и часто. То и дело на дороге показывались отдельные путники и целые отряды, пешие и конные, торговые караваны под охраной пары-тройки дюжих всадников бандитской наружности, каретные кортежи в сопровождении десятка всадников не менее дюжих, однако несколько более благовидных. Том сказал Адриану: «Иди быстро и тихо, по сторонам не глазей, и, что бы ни случилось, молчи» – и он так и делал, хотя не глазеть было трудно, особенно когда мимо них проехала, покачиваясь, запряжённая четвёркой вороных карета и в приоткрывшемся окошке мелькнуло миловидное женское личико, проводившее шагающих в стороне путников исполненным любопытства взглядом. На миг Адриану почудилось, что вот оно – то
– Шагай, – напомнил Том, и Адриан, сердито вздохнув, подчинился.
Когда карета проехала, дорога совсем опустела. В тисках душистых зелёных стен было свежо и прохладно, пахло хвоей, и пыль почти не лезла в нос. Даже мухи немного угомонились.
Адриан хотел сказать Тому, что хорошо бы сделать привал, но не успел раскрыть рот, как позади послышался скрип колёс, топот и фырканье лошадей и сердитые окрики. Пыль немедленно поднялась снова и встала столбом – так, что Адриан чихнул и зажмурился. Он остановился, но на сей раз Том не поторопил его, а остановился тоже и крепко сжал его руку. Адриан снова чихнул и покорно ступил за Томом с дороги на обочину. Хрустнула ветка, нога попала в какую-то ямку, и Адриан едва не оступился. В носу всё ещё ужасно щекотало, а пыли меньше не становилось – и те, кто подняли её, приближались.
По дороге, с той стороны, откуда они шли, ехала маленькая чёрная карета с гербом Логфордов на дверце. Из окна её высовывался плешивый человек, оравший во всё горло. Позади кареты ехала крытая повозка, тяжело гружённая, судя по тому, как надрывались запряжённые в неё лошади. С обеих сторон повозки и кареты ехали по четыре всадника в полном боевом облачении, вооружённые с головы до ног. Тот, что скакал первым, глядел в сторону орущего человечка с плохо скрываемой неприязнью. Потом он махнул рукой, крикнул что-то, и кучер, натянув поводья, остановил карету. Повозка – тоже остановилась, чуть запоздав и едва не наехав на впереди стоящий экипаж. Плешивый человечек увидел это и истошно заверещал.
– Перевернёте! Перевернёте! Тише вы, дурни! О Лутдах Многомудрый, да за что же ты мне послал такое наказание?! Стоять!
Он выскочил из кареты и, подхватив подол длинной чёрной рясы, выдававшей в нём жреца, принялся бегать вокруг задних колёс и тыкать пальцем куда-то вниз. Он что-то кричал, но не особенно внятно, и только по действиям неохотно слезшего с козел кучера Адриан понял, что плешивый человечек требует заменить в карете ось, якобы расшатанную.
– Я же чувствую, трясёт как на качелях! Да при чём тут дороги?! У лорда Логфорда лучшие дороги к северу от Сотелсхейма! Говорю тебе, ось надо менять!
– Да как же её поменяешь, сударь, когда кузнеца нет? – пробубнил кучер.
– Так раньше надо было менять! Ну, что теперь? Что? А? Что там такое? – он повернулся к повозке и выслушал то, что вполголоса сказал ему возница. – Что значит – лошадей замучили? Кто их замучил? Ты и замучил, гнида, кто ж ими правит-то? Падут – из своего кармана заплатишь, до последнего гроша!
Он кричал что-то ещё, и окружавшие его воины слушали, не вмешиваясь ни единым словом. За последние несколько дней Адриану не раз доводилось наблюдать на трактах подобные сцены, но и сейчас ему было смешно глядеть, как беснуется этот самодур. Он бросил взгляд на Тома, рассчитывая и на его лице увидеть улыбку. Но Том не улыбался. Он по-прежнему крепко держал Адриана за руку, словно боялся, что тот убежит.
– Будете отвечать, – прошипел плешивый человечек и, круто развернувшись, пошёл было обратно к карете – и тут его взгляд упал на двоих людей, стоящих у обочины.
Выражение его маленького лисьего личика немедленно стало хищным.
– А ну, там! – крикнул он и властно поманил их к себе. – Ко мне!
– Ни слова, – тихо напомнил Том и беспрекословно пошёл вперёд. Адриан двинулся за ним, продолжая украдкой оглядывать всадников. Те казались немного уставшими и совершенно равнодушными. Плешивый человечек, однако, смотрел на приближающихся с деловым интересом.
– Кто такие? Куда идёте? – спросил он непререкаемым тоном человека, привыкшего получать немедленный ответ на любой вопрос.
«Да ты кто такой, чтоб вот так посреди дороги хватать и спрашивать?!» – возмутился про себя Адриан, а Том смиренно ответил:
– Мы из Скортиара, благородный господин, идём с сыном в Сафларе, к моей сестре.
– По какому делу?
«Да тебе что до того, плюгавая ты поганка?!»
– По семейному. У сестры муж умер, помощь нужна.
– Торопитесь, стало быть? Почему тогда пешие?
– Была лошадь, да по дороге пала.
Плешивый человечек довольно кивнул, удовлетворясь услышанным.
– Что ж, раз торопитесь, то решим дела быстро. Да будет известно вам, путники, что я представляю его милость лорда Логфорда в деле взимания единоразового налога на военные нужды, образовавшиеся в связи с насущными потребностями его милости. И посему…
– Что это ещё за насущные потребности? – резко спросил Адриан.
Том стиснул его руку с такой силой, что Адриан съёжился. Но, Молог его раздери, это было уже слишком! Ну понятно – застава, там хочешь не хочешь, а платить придётся – но этот, хвать посреди дороги и денег требовать?! Вот ещё!
И хотя всё это он прокричал лишь мысленно, чувства его наверняка отразились на лице, и плешивый сборщик податей смотрел на него не отрываясь, пока не прочёл их все до последнего.
– И посему, – проговорил он после паузы, – тебе, человек, и твоему дерзкому сыну надлежит уплатить сию подать в размере пятьдесят стерциев за голову.
Адриан задохнулся от возмущения. Пятьдесят стерциев! Даже если у Тома и наберётся столько – это же грабёж среди белого дня! Добавить ещё немного – и можно купить ездового коня.
– Почему это мы должны тебе платить? – повысив голос, спросил Адриан. Пальцы Тома впились в его запястье, но он резко освободил руку. – Нет, ты ответь! Почему? Мы не из Логфорда родом, что нам до здешнего лорда?!
– Вы пользуетесь его дорогой, мальчик, – елейно проговорил сборщик податей. – Его милостью и защитой, дарующей вам право безопасного прохода через земли досточтимого лорда в это смутное время. Знаешь ли ты, что к северу отсюда идёт война?
– Простите его, милостивый сударь, он… – начал было Том, но плешивый улыбнулся и покачал головой.
– О, ну что ты, он отчасти прав. Твой сын хоть и дерзок, но пытлив, а пытливый ум – не худшее из зол, если использовать его с разумением. Знай же, мальчик, что деньги эти пойдут на благое дело, на вооружение и пропитание храбрым воинам лорда Логфорда. Так что ты, можно сказать, будешь сопричастен великим сражениям, даже оставаясь дома, в безопасности.
Великим сражениям, вот как? Храбрым воинам? Воинам Одвеллов, которые пойдут в сражение против Анастаса, чтобы окончательно сровнять с землёй то, что осталось от клана Эвентри. Благое дело, воистину!
– Мы не будем платить.
Всадник, стоявший к ним ближе остальных, чуть шевельнулся в седле.
– Что-что? – ласково переспросил сборщик.
– Мы не будем платить! – скрипя зубами, внятно повторил Адриан.
Том шагнул вперёд и, сжав плечо Адриана с такой силой, что едва не вывихнул его, сказал:
– Милостивый государь, я припадаю к вашим стопам и тысячу раз прошу простить моего сына. Он юн,
