не желал оставлять замок! Только преданность хозяйке заставила его пуститься в опасное путешествие. Теперь конюх радовался возвращению домой, как дитя.
Однажды вечером за ужином Римильда решилась расспросить Танкреда о Хадид-бее. Она не понимала, почему сарацинский юноша отправился с ними, покинул свою родину навсегда.
– Ему просто нет пути назад, – объяснил Танкред. – Хадид был придворным музыкантом у сирийского паши, но там он перешел дорогу одному вельможе. Я уж не знаю, что там была за история, но Хадида ложно обвинили в том, что он посмел взглянуть на жену этого вельможи. Если бы Хадида схватили и привели в суд, то его ждала бы смерть через побивание камнями. Парнишке повезло, у него нашлись друзья, которые предупредили о грозящей опасности. Хадиду пришлось бежать.
– Но почему он покинул не только двор паши, но и Палестину вообще? – Римильда искренне удивилась. В Англии было полным-полно беглых преступников. Стоило только скрыться в лесу или покинуть пределы графства, как даже самые отчаянные бандиты становились недосягаемы для правосудия.
– Здесь судят муллы, священники неверных. И их приговоры – приговоры самого Аллаха. За осужденным преступником будет охотиться вся страна. Особенно если за его голову обещана награда. А за голову Хадида дадут достаточно, чтобы семья того, кто получит вознаграждение, жила безбедно долгие годы.
– Бедный юноша!
После этого разговора Римильда стала еще внимательней относиться к Хадиду. Нет ничего ужаснее, чем навсегда покинуть родину, семью, отправиться на чужбину, где даже вера другая. И все это из-за несправедливого приговора и зависти негодяя.
Позже ей выпала возможность заговорить об этом с самим Хадид-беем. Юноша не стал рассказывать, из-за чего ему пришлось бежать, – видимо, опасался оскорбить слух Римильды. Впрочем, она уже приблизительно знала историю от мужа и не стала настаивать. Зато ее изумило, что Хадид-бей возносит такие хвалы Танкреду. Она поинтересовалась почему.
– Ваш возлюбленный супруг спас мне жизнь, леди Римильда, – ответил Хадид-бей. – Когда я бежал от двора сирийского паши, преследуемый и гонимый, лорд Танкред встретился мне и защитил меня. Я умирал от жажды в пустыне, а он подобрал меня и не прогнал, когда узнал правду. Он забрал меня с собой и укрыл в Гроте Тирона, велел своим людям обращаться со мной так, словно я дорогой гость, а не враг. Я выздоровел и стал служить лорду Танкреду. Как еще я могу отплатить ему за его величайшую доброту?
Римильду удивил не сам поступок Танкреда (то, что ее муж – человек благородный, было ясно давно), а его изумительная скромность. Все рыцари, которых Римильда знала, не упускали случая похвастаться своими подвигами и благими деяниями. Танкред же ни разу не хвалился своими достижениями, хотя на его совести наверняка имелось немало добрых дел, и Хадид-бей – тому примером.
«Победитель» не был единственным судном в море – периодически на горизонте маячили паруса. Тогда впередсмотрящий громко кричал, и бравые воины на всякий случай хватались за оружие.
– Здешние воды кишат пиратами, – объяснил Танкред Римильде. – Времена нынче неспокойные, и лихие рыцари моря рыщут там и тут в поисках наживы. Впрочем, вряд ли они решатся напасть на нас. «Победитель» – большой корабль, и над ним поднят стяг крестоносца. Немногие авантюристы решатся атаковать судно, на котором возвращается домой боевая команда. Если мы выжили в Святой земле, значит, убили множество сарацин. Что нам пираты?
Кроме кораблей неопознанных, так и не приблизившихся к «Победителю», встречались и другие суда. Они плыли под флагами и крестом, чтобы завоевать еще несколько клочков Святой земли. С каждой такой встречей Танкред все больше мрачнел.
– Это бессмысленная война, – сказал он Римильде как-то за ужином. – Она отнимает жизни, выживают немногие, а удачливым людям или счастливчикам вроде меня становится тошно смотреть на то, что творится.
– Герцогу Рено не тошно, – возразила Римильда.
– Да, он вкусил сладостной восточной жизни, – скривился Танкред. – Не спорю, есть те, кому это по душе. А с меня хватит. Главная ошибка крестоносцев в том, что завоевать себе кусок Святой земли и остаться верным сыном Господа нашего – несовместимые вещи. Эта земля способна принять только тех, кто примет ее. Там можно поселиться, но лишь став одним из них, жителей этой прокаленной солнцем пыльной пустыни. А чем тогда мы будем отличаться от сарацин? Есть те, что окончательно забыли про свою родину. Я же не хочу этого забывать. Я уехал из Палестины навсегда.
– Вам и не нужно больше возвращаться туда, милорд, – мягко сказала Римильда.
Танкред внимательно посмотрел на нее:
– Да, вы правы. Не нужно.
Со временем, приглядываясь к нему, Римильда окончательно поняла, что была права: во всех его движениях и словах сквозит плохо сдерживаемая усталость. Танкред де Фонтевро, умелый воин и храбрый рыцарь, устал от войны. Он понимал, что в графстве Мобри его ждут обязанности нового хозяина обширных земель, где придется наводить порядок и усмирять излишне ретивых соседей; и все же это казалось мелочью после войн на Святой земле. Римильда недолго пробыла в Палестине, однако успела многое увидеть и многое понять. Большинство рыцарей, что отправлялись в опаленные солнцем земли спасать Гроб Господень, превращались в грабителей и убийц и никак не могли насытиться, никак не могли остановиться и довольствоваться тем, что уже получили. Чего только не наслушалась Римильда за столом герцога Рено! Теперь, беседуя с Танкредом, она убеждалась, что все поняла правильно. Ее брат, конечно, пал смертью храбрых; но в кого он превратился, кем он стал? Оставался ли он до дня своей смерти тем же весельчаком Деневульфом, которого знала и любила сестра? Римильда и хотела, и страшилась расспросить Этельстана. Впрочем, вряд ли оруженосец брата расскажет ей все так, как было на самом деле.
В Марселе «Победитель» остановился на два дня, чтобы пополнить запасы провизии и пресной воды. Римильда в сопровождении Калев и Родда собиралась прогуляться по городу и уже сошла на причал, когда ее окликнул Танкред. Муж прошагал по трапу – узкие доски прогибались под его весом – и не терпящим возражений тоном заявил:
– Я отправляюсь с вами.
– Но… – попыталась запротестовать Римильда.
– Слова «нет» я не услышу, – отрезал Танкред. – Это же порт. Здесь полно людей, которые могут причинить вам вред.
– О, Родд сумеет меня защитить, – заметила Римильда.
– Я тоже.
Родд, кажется, обиделся, однако новому лорду возражать не осмелился. Пришлось отправляться на прогулку по Марселю вчетвером. Танкред предложил Римильде руку, и девушка приняла ее. В конце концов, что может быть естественнее, чем идти по улице под руку с собственным мужем?
– Вы знаете, что этот город иногда называют городом любви? – осведомился Танкред, когда они уже шагали по улице.
– Вот как? – Римильда об этом не слышала.
– По местной легенде, история города началась как история любви Жиптис, дочери короля Нана племени лигурийцев, и грека Протиса: греки высадились на берег Прованса в тот момент, когда король Нан задумал выдать замуж свою дочь. – Танкред рассказывал легенды с тем же невозмутимым видом, с каким отдавал повседневные приказы. Это смотрелось немного забавно. – Для этого он созвал пир, на котором Жиптис выбрала бы себе жениха. Именно греку Протису протянула она свой кубок с вином. Пара получила в качестве свадебного подарка часть побережья, на котором они и основали город, названный Массилия.
Танкред отлично знал историю своей страны и рассказывал так интересно, что Римильда заслушалась. Она даже позабыла о том, что собиралась отправиться в город без мужа, а он фактически запретил ей это.
Римильде, несмотря на то что Танкред так бесцеремонно вторгся в ее личное окружение, было приятно идти рядом с ним. Встречные женщины бросали на высоченного рыцаря взгляды, полные любопытства, а некоторые – вожделения. Римильда не понимала, как можно так откровенно разглядывать незнакомого человека, который идет с дамой. Ладно бы Танкред шествовал один. Но нет! Он с женой и слугами. Римильда покрепче стиснула пальцы: как бы там ни было, Танкред – ее муж.
Они прошлись по торговым рядам, Калев купила нитки, полотно, кое-какие настойки. Танкред предложил зайти пообедать в трактир, и Римильда с радостью согласилась. После многодневного путешествия ей
