Нина прислонилась виском к оконному стеклу, на минуту закрыла глаза. И почувствовала, что ресницы слипаются от слез. Ей стало тоскливо и тревожно. Ощущение было такое, словно душа расстается с телом.
Задумавшись, Нина едва не пропустила нужную остановку, выскочила из автобуса почти на ходу. Шла по улице, не обращая внимания на темноту, не пугаясь случайных и подозрительных прохожих.
Василий Федорович удивился и встревожился, увидев на пороге дочь. Бледность Нины, отрешенный взгляд и лунатические движения ясно свидетельствовали, что она не в себе.
— Ниночка, что с тобой? Этот тип обидел? Что он сделал?
— Ничего, папа, — безжизненным голосом ответила Нина. — Просто я решила уйти от него. Навсегда. Ты ведь советовал.
— Да, но ты не соглашалась со мной. Как это понимать, дочка? Ты не послушала и осталась в его доме, и вдруг, через несколько часов… сама ушла от него.
— В жизни и не такое бывает… Отношение человека к человеку меняется в течение минуты.
— Я понимаю, конечно, что от любви до ненависти один шаг, но… хотелось бы знать причину.
— Не все поддается объяснениям… Прости, но я страшно устала… Хочу спать…
И Нина ушла в свою комнату походкой сомнамбулы. Ей хотелось не спать, а побыть одной. Невыносимо было и дальше терпеть расспросы отца. А ведь в ближайшие дни придется выдерживать не только его расспросы. Нина представила, какой град недоумения и любопытства обрушится на нее после того, как разрыв с Ярославом будет обнародован. От этого надо бежать хотя бы на некоторое время. Может быть, — уехать куда-нибудь на море или в лес? Но так, чтобы никто не знал, где она. Никто. Особенно Ярослав.
Этот человек открылся ей до конца и, в сущности, стал теперь беззащитен перед ней. А мог, между прочим, и не открываться. Его никто не принуждал. Да, в откровенности Ярослава было что-то неистовое, романтическое. Он полностью отдал себя ей во власть. Но Нина не будет этим злоупотреблять, нет. Хоть он и преступник, не станет его разоблачать. Во имя того светлого, что было между ними, не причинит ему вреда.
Нина даже решила не говорить Гаевому о том, что компромата не существует. Узнав об этом, Василий Федорович не только перестанет помогать Ярославу, но даже постарается навредить, а Ярослав, надо признать, этого не заслуживает. Присущая Нине с детства внутренняя объективность заставляла ее отдавать должное уму, энергии, деловой смекалке Ярослава, а главное, его стремлению сочетать личный успех с общественной пользой. И если сейчас подрубить под корень все его начинания, он озлобится и пополнит легион полукриминальных барыг или вообще опустится, пойдет на дно? Нет, Нина не хотела стать причиной моральной гибели человека, даже несмотря на то, что он когда-то причинил ей зло, сделал ущербной и неполноценной на несколько лет.
Ночью Нина почти не спала; одолевали мысли и впечатления. Металась, заново переживая каждое слово, каждый жест этого почти нереального диалога с Ярославом… Почему-то ей вдруг подумалось: а что, если десять дней близости не прошли бесследно? Что, если у нее будет ребенок от Ярослава?.. Эта мысль вначале испугала Нину, а потом даже обрадовала. Ребенок — это будет только ее. Ее личное. Цель и смысл жизни. Она, беспомощная и избалованная, научится быть сильной и практичной, чтобы вырастить его и доказать… Но что, кому доказать? Нет, она просто будет любить своего ребенка вопреки всем трудностям и кошмарам этого мира…
Лишь к утру Нина забылась тревожным сном. А когда проснулась, то увидела, что ей покуда не стать матерью. Десять дней близости оказались слишком маленьким сроком… Вид собственной крови вызвал из подсознания страшную картину насилия, а вместе с ней и ненависть к «тому подонку», вчера переставшему быть неизвестным.
«Хорошо, что я не забеременела от него», — сказала Нина вслух, стараясь заглушить глупое подспудное разочарование. Она лежала и думала: как жить дальше? Уже принято было твердое решение уйти от Ярослава, но как именно это сделать? Придется не раз еще видеться с ним, особенно на процедуре развода. «Нет, не сейчас, только не сейчас. Как-нибудь после!..» Она побежала к отцу и с порога выпалила:
— Папа, мне надо срочно уехать куда-нибудь на отдых! Достань мне путевку! Любую!
— Подожди, — остановил ее порыв Василий Федорович. — Вначале расскажи толком что и как. Вы с этим… Торичем решили разводиться по обоюдному согласию?
— Я так решила.
— А он был против?
— Он уговаривал остаться.
— Почему? Я сделал для него все, что обещал. Зачем же ему надо, чтобы ты оставалась? Выходит, он влюбился в тебя?
— Ну… похоже на то.
— А ты… ты в него случайно не влюбилась?
— Меня и Ярослава слишком многое разъединяет. Я не могу быть его женой. Я так решила.
— Он не будет мстить за то, что ты ушла? Опять начнет нас шантажировать…
— Нет-нет!.. Он обещал. И я ему верю.
— Кстати, эти бумаги… Ты так и не узнала, где они?
— Ярослав не так прост, чтобы хранить их дома. Но он не станет ими пользоваться, если только ты не будешь ему вредить. Однако хватит об этом. Я хочу уехать, папа. И немедленно. Ты сможешь мне достать путевку или я поеду дикарем?
— Дикарем я тебя не отпущу, тем более одну. Сейчас и по путевке в одиночку ездить опасно.
— Я бы могла поехать с Катей, но ее муж, наверное, не отпустит… А давай с тобой поедем, папа! Тебе тоже надо отдохнуть. Ты выглядишь таким усталым, прямо больным…
— Не могу сейчас. И рад бы в рай, да грехи не пускают. Раскручусь немного, месяца через два, — тогда и отдохнуть можно. А ты поезжай с приятельницей или с сотрудницей… Путевки я вам достану. На Гавайские острова не рассчитывай, но в какой-нибудь крымский пансионат — обещаю.
— Спасибо, папочка! — Она расцеловала Гаевого. — Немедленно бегу на работу и оформляю отпуск! Заодно и подыщу себе компанию для поездки. А ты, папа… если вдруг позвонит или придет Ярослав, не говори ему, где я. Я сама буду решать, видеться мне с ним или нет…
Нина шла на работу и по дороге обдумывала, кого бы пригласить с собой в поездку. Отпуск намечался у Зины и еще у одной — совсем молоденькой — библиотекарши Оли. Предлагать совместное путешествие Зине или ее подруге Вере совсем не хотелось. И потом Зина не большая любительница путешествий, отпуск собирается провести на даче. А если поймет, что Нина очень заинтересована в этой поездке, нарочно откажется. Что касается Оли, — она вряд ли располагает средствами даже для льготной путевки. А в долг взять не захочет. Оля, симпатичная и бедная, экономит буквально на всем, чтобы прилично одеваться. Надеется, что внешность и «прикид» помогут ей, в конце концов, подцепить какого-нибудь принца- спонсора.
Остается еще Фаина Григорьевна — женщина немолодая, разводная и очень подвижная. Она бы поехала, наверное, но с ней проводить отпуск — на крайний случай. По возрасту Фаина в мамы годится, а по характеру — оратор, способный довести своими монологами до белого каления.
Не так-то просто в столь короткий срок найти спутницу для поездки. Задумавшись, Нина не смотрела