Лена, конечно, была права. Нина долго не смогла выдержать и в тот же вечер позволила вызвать себя на разговор.
— Что же у вас за странный брак? — спросила Лена. — Фиктивный, что ли, как у революционеров? И на свадьбу почти никого не позвали и разбежались так быстро…
Они разговаривали, сидя на балконе номера и любуясь с высоты вечерним берегом. Было уже совсем темно, и лунная дорожка струилась по морю. Нина глубоко вдохнула непередаваемо чудесный воздух, пахнущий морем, хвоей и лавандой. Ответила она после долгого молчания:
— Наш брак действительно начинался как фиктивный. Он был похож на соглашение. У Ярослава — идеи, энергия, у отца — связи, авторитет. Я была не против. Такой деловой союз устраивал. Ты же знаешь, я давно избегала мужчин — после того, как однажды в юности стала свидетельницей жуткой сцены насилия… Но не об этом речь. В общем, такой муж, как Ярослав, меня устраивал, и я согласилась. А потом, после свадьбы, стала все больше его узнавать, присматриваться. И он мне открылся как очень интересный человек. А потом…
Где-то поблизости, на одном из соседних балконов, послышались голоса, и Нина предложила продолжить разговор в комнате. Лена, вытащившая было пачку сигарет и зажигалку, отложила их в сторону, вошла вслед за Ниной в номер.
— А ты стала заядлой курильщицей, — отметила Нина.
— Здорово успокаивает нервы. А ты, я вижу, так и не втянулась? Ну, и молодец… Однако продолжай.
— Потом мы стали очень быстро сближаться. Между нами возникло сильное притяжение… вначале только духовное, а потом… В общем, Ярослав вел себя так, словно задался целью воплотить в реальность все мои мечты. Он никогда не ставил меня в неловкое положение, все понимал совершенно так, как я… Все, что он говорил, делал, настолько совпадало с моими представлениями о любви, что я… поверила ему. Я и сама его полюбила… почти.
— И все-таки ушла от него?
— Бывают обиды, через которые нельзя переступить даже ради любви.
— Не знаю, о каких обидах речь, но по-моему, ради любви можно переступить через многое. Любовь, в сущности — талант, дар божий. И очень редкий дар. Разве не так?
— Все это так, но…
— И если Ярослав обладает этим талантом, ему можно простить множество недостатков. Сумел же он даже в тебе вызвать ответное чувство.
— Ты стала настоящей училкой. Говоришь как по-писаному. Не все можно правильно разложить по полочкам. Бывает импульс, невольный протест. Есть одна вещь, с которой я не могу смириться.
— Что же это за страшная вещь?
— Не иронизируй. Это можно выразить одним словом — насилие.
Лена вздохнула и сразу посерьезнела, а потом стала рассуждать:
— Насилие в семейной жизни — почти как терроризм. Такая же неразрешимая проблема. Люди становятся все агрессивнее. А мужчины и по своей природе агрессивней женщин, да и физически сильней. И это во всех странах так — и в отсталых, и в передовых. Помнишь, в Америке был судебный процесс, когда одна молодая женщина, не выдержав постоянного насилия, взяла и кастрировала своего мужа. Не знаю, как там все закончилось, но я бы на месте присяжных вынесла оправдательный приговор. Мне тоже приходилось бывать в ее шкуре, когда жила с тем хмырем (так Лена называла своего бывшего мужа).
У Нины пылало лицо, словно кто-то вспоминал. Очень хотелось поговорить с подругой о сокровенном, но не могла выдать главную тайну, а вынуждена была прибегать к намекам и недомолвкам.
— Дело не только в физическом насилии, — продолжала Лена, не замечая, что Нина слушает рассеянно. — Например, материальная зависимость тоже ужасна. А бывает принуждение чисто бытовое. На него способен даже физически слабый мужчина, когда пользуется ее боязнью скандалов, огласки. Понимаешь? Она из гордости или из чувства приличия опасается поднимать шум, бороться с ним, и он берет измором. Такой способ особенно эффективен, если супруги в квартире не одни, а спать вынуждены в одной постели.
Нина поняла, что Лена знает последнее по собственному опыту. Они помолчали немного, потом Нина спросила:
— Теперь понимаешь, почему я ушла от него?
— Нет, — жестко ответила Лена. — Если он любит тебя по-настоящему и сумел в тебе пробудить женщину, значит, ни о каком постоянном насилии не может быть и речи. Значит, это случилось только раз. Так?
— Да, но…
— Так я и знала! Случайный срыв, вспышка агрессии, которую, может быть, ты сама и спровоцировала.
— Тебе надо было стать детективом-психологом.
— Кого ты хочешь обмануть — меня или себя? Ты же понимаешь, что идеальных героев не существует в природе. Конечно, было прекрасно, когда юные девушки верили в принца на белом коне или в капитана под алыми парусами. Но, во-первых, времена романтизма прошли. А во-вторых, мы с тобой не такие уж юные и неопытные, чтобы жизнь подгонять под идеал.
— Не в этом дело…
— Именно в этом! Ты вбила себе в голову, что должна действовать только так. По классической схеме. Ах, Боже мой, он поступил так отвратительно, так не по-джентльменски! Гордая леди обязана отвернуться от него навсегда. Так? А то, что он, может, сейчас мучается, раскаивается, это не в счет? Конечно, ты ведь не можешь отступить от схемы. Знаешь, к чему приведет твоя дурацкая принципиальность? Он в конце концов потеряет надежду, потом озлобится, станет циничным…
— Ну, хватит!.. — почти взмолилась Нина. — Мне и без твоих нотаций тяжело. Думала, ты посоветуешь забыть его, найти замену…
Лена горько усмехнулась.
— Неужели ты веришь, что это возможно? Уверяю тебя, никого нельзя заменить. Никого и никогда…
И снова Нина почувствовала что-то очень личное в словах Лены. Но и сама была согласна с этими словами.
Несколько дней они не возвращались к подобному разговору.
В столовой соседями Нины и Лены по столу оказались немолодая супружеская пара и двое парней не слишком привлекательной наружности. Маленький щуплый брюнет Гарун и повыше, помощней, но совершенный альбинос Егор. Конечно, парни с одного взгляда оценили соседок по столу и кстати и некстати принялись навязывать им свое общество. Гарун «положил глаз» на Лену, а Егор — на Нину. Лена шутила по этому поводу: «Конечно, не может же один альбинос полюбить другого». Нина в тон ей возражала: «Не скромничай, подруга, просто джентльмены из южных штатов обожают светлых блондинок».
Девушки не собирались соглашаться на первых попавшихся поклонников и сразу же дали понять парням, что те могут рассчитывать только на шутливую дружбу.
На танцах и на пляже появлялись другие кавалеры, однако постоянного Нина себе не завела. Кокетничала со всеми понемногу, не переступая границ легкого флирта. Зато у Лены завязался настоящий роман с самым интересным мужчиной в пансионате. Они были заметной парой.
Однажды девушки пришли в столовую рано; за их столиком сидела пока лишь пожилая соседка.
— Что, красавицы, отшили вы Егора и Гаруна? — спросила она шутливым тоном.
— Мы достойны лучшего варианта, разве не так? — заявила Лена и нервно рассмеялась.
Нина уже заметила, что этот немного истерический, заливистый смех, подчеркнуто резкие интонации голоса и привычка к курению сделали Лену непохожей на себя. За внешней бравадой угадывалось глубоко затаенное разочарование.
— Вы на редкость эффектные девушки, — подтвердила соседка. — Мне нравится ваша раскованность, уверенность в себе. Сейчас молодые гордятся своими преимуществами. А нас учили наоборот, стесняться. Перед стариками надо было стесняться молодости, перед некрасивыми — красоты, перед глупыми — ума. И