Бниром, служил он боцманом, и за порядком на корабле следил с помощью пинков, тычков и затрещин. И должен признать, порядок на 'Декку' был даже удивительным для обычного торговца.
Чтобы понять, что это провокация, достаточно было посмотреть ему в глаза. Бнир смотрел на меня с даже каким-то интересом, ощерив рот в полуулыбке, ничуть не смущаясь тем, что ему было прекрасно известно о моем титуле. Возможно я снова сам себе напридумывал, решив, что меня хотят убить.
Вероятно, проблема решалась с помощью золота, что по прибытию в Абдальяр, я вполне смог бы устроить.
Вот только невозможно быть одним человеком в Скардаре, другим в Империи, а третьим здесь. И он в одном ошибался, я не родился графом, я им стал. Другой вопрос — насколько заслужено.
И в моей жизни имелось множество моментов, когда конфликты решались не при помощи брошенных в лицо перчаток и последующих вызовов на дуэль, переходящих затем в звон стали.
И я спросил его:
— Извиняться будешь?
В конце концов, бывает, палубу качнет, или в небо заглядишься на парящих над кораблём чаек, не заметив человека и нечаянно его толкнув.
Бнир, всё также улыбаясь, чуть заметно качнул головой: нет.
И тогда я ударил его коленом в пах. Затем на отскоке провел неплохую двоечку в лицо. Неплоха она была только тем, что оба удара попали в цель. Этого всего оказалось мало, и он бросился на меня. Человеком Бнир был крупным, много меня тяжелее и значительно шире в плечах. А вот ростом ниже, на добрые полголовы.
И я не стал разнообразить свою технику, ударив снова коленом, но уже в лицо и в прыжке. Удар получился на встречном движении, что особенно важно, тут согласится любой. И когда он начал оседать, выхватил у него из ножен, висевших на поясе, нож. Нож у Бнира оказался с длинным узким лезвием, но с односторонней заточкой, и это единственное, что отличало его от кинжала.
Нет, я не решил его обезоружить на тот случай, что он внезапно придет в себя, и бросится на меня уже с ним. Чуть в отдалении стояли три человека, все они были любимцами капитана и остановились не потому, что встретившись, решили поговорить. А на корме, с мостика, за всем этим наблюдало ещё несколько пар глаз.
Я погорячился, размечтавшись о том, что моих противников будет только трое. С мостика спустилось еще два, их стало пятеро, и они взяли меня в полукруг, обнажив ножи и прижав к фальшборту.
И тогда я прыгнул в воду, потому что тогда такое решение показалось мне единственным вариантом остаться в живых. А что, один раз у меня так уже получилось, и сейчас мне было даже легче, не было никаких причин возвращаться на борт корабля.
Берег близок, и пока они спустят паруса для того чтобы сбавить ход и спустить шлюпку на воду, у меня будут все шансы успеть его достичь вплавь.
Когда я, истратив весь запах воздуха в легких, вынырнул на поверхность, то сразу нашел взглядом корабль для того, чтобы увидеть, какие действия они предпринимают. Дистанция до меня должна быть невелика, вполне доступная даже для пистолетного выстрела, хотя и встанет проблемой попасть с качающейся палубы в такую маленькую цель, как голова.
Корабль уходил, но разочарования на лицах находившихся на мостике людей я не увидел. Наоборот, они весело кричали, свистя и улюлюкая, указывая на что-то за моей спиной.
Когда я обернулся, то увидел плавник. Плавник мог принадлежать только акуле, слишком характерные у него очертания. Отсюда, от уровня воды плавник казался мне огромным, и он приближался.
Наверное, мне все же повезло, что на 'Декку' решили покончить со мной ещё до обеда, хотя в воде это было бы и не так критично.
Я снова оглянулся на корабль, в тщетной надежде увидеть спускающуюся с него шлюпку. Корабль уходил, и на его реях не было матросов, убирающих паруса. А плавник приближался все ближе, он рос прямо на глазах. Нож, по прежнему зажатый в руке, казался мне теперь иглой. Но именно он мой шанс, и другого у меня не будет, мне его не даст никто.
Когда до плавника оставалось совсем немного, я, набрав полные легкие воздуха, скрылся под водой. Понятно, под водой все предметы прибавляют в размерах, и акула показалось мне огромной. Вряд ли она смогла бы проглотить меня за пару укусов, но какая разница за сколько, я не хотел умереть сейчас, и именно такой смертью.
До акулы оставалось меньше пары метров, и она уже повернулась на бок, открыв пасть, когда я сделал в воде кувырок, перевернувшись вокруг своей оси, ударил ногами в тупой кончик ее носа.
Только бы не угодить ей ногами в зубы, они у акулы настолько остры, что ими в моем мире делают пластические операции. И если ноги попадут пасть, то она попросту откусит их. Удар пришелся по тому месту, куда я и целил, и акула метнулась в сторону. И вот тогда я вонзил нож в ее глаз, вонзил изо всех сил, понимая, что если промахнусь, это будет всё, конец. Потому что легкие уже жгло от недостатка кислорода, потому что в следующий раз я могу промахнуться с ударом, и потому что когда я всплыву к поверхности чтобы вздохнуть, буду в самом уязвимом положении.
Резкий толчок вырвал рукоятку ножа из руки, затем последовал удар хвостом, чуть не выбивший из меня последний воздух. И я поплыл, загребая руками так часто, как только мог, поплыл в сторону такого близкого берега. Часто оглядываясь назад, я пытался увидеть вновь приближающийся ко мне плавник. Его не было видно, но это совсем не означало, что акула не заходит на меня откуда-нибудь сбоку или снизу. И это заставляло меня плыть еще быстрее.
Сапоги камнем тянули ноги на дно, и я скинул их одним движением, сложившись пополам и ухватившись за пятки руками. За ними последовала рубашка, сковывавшая движения рук.
Когда сил совсем уже не оставалось, я почувствовал дно ногами. И я шел по направлению берегу, из всех сил загребая руками, чтобы прибавить скорости, затем выскочил на него, но перед тем как упасть на песок, пробежал по суше ещё добрый десяток метров. И только тогда я окончательно уверовался в том, что остался жив.
Глава 41. Пророчество
За время моего рывка к берегу я так устал, что когда, наконец, сумел перевернуться на спину и сесть, руки дрожали так, что пришлось сцепить их между собой.
Корабль уходил всё дальше. Интересно видели ли на нём, что мне всё же удалось спастись? Нет, я не надеялся на помощь, но очень желал разочарования на их лицах, если они сумели понять, что я остался жив.
Хотя кто может знать, что ждет меня впереди, и, возможно я сам еще пожалею, что мне удалось спастись.
А пока нужно идти, просто идти вперед, назад, в бок, куда угодно, но идти. Сидеть на берегу пролива в надежде, что им будет проходить очередной корабль? Нет, я своими ушами слышал разговор о том, что сюда редко заплывают корабли. Так что надо идти.
И первым делом необходимо найти источник пресной воды. Я так успел нахлебаться морской, что во рту до сих пор стоял привкус соли и йода.
Остров оказался небольшим, и до заката мне удалось пройти его полностью и даже перебраться на следующий. Вероятно, когда-то они были единым целым, но волны размыли узкий перешеек между островами, в результате чего острова приобрели суверенность. Глубина в проливе между ними оказалась небольшой, по колено или чуть выше, и только в одном месте мне пришлось броситься вплавь.
Следующий остров был богат зеленью, в отличие от своего соседа, где кроме камней обитали только птицы. Перебравшись на него, я и заночевал, забравшись между двух камней, куда не задувал ветер, и стояло относительное затишье. Усевшись на песок, прижал колени к груди, обнял их руками и придавил сверху головой.
Ночью пошел дождь, и мне удалось вволю напиться, наконец-то удалив изо рта привкус моря.
Этот остров был значительно больше. Я продолжал идти по берегу, и когда подступавшие к самой
