в разгар отпусков, поэтому никаких действий по воссозданию низовых партийных организаций предпринято не было.
Как будто бы президент России знал, что через месяц в стране грянет «путч» и к этому времени КПСС лучше всего нейтрализовать.
25–26 июля состоялся Пленум ЦК КПСС. Можно было бы ожидать, что он отреагирует на указ российского президента и даст соответствующие директивы. На удивление многих Пленум ограничился только рассмотрением проекта новой программы партии [3152].
А.И. Лукьянов объясняет молчание оппозиции тем, что «здоровые силы» в партии собирались «поставить вопрос о замене Генерального секретаря на внеочередном Пленуме ЦК в сентябре» [3153].
По свидетельству Ю.А. Прокофьева, накануне июльского Пленума его пригласил к себе на Старую площадь А.И. Вольский и поставил в известность: если оппозиция попробует на Пленуме поднять вопрос о доверии генсеку, его сторонники обратятся за поддержкой к партии, что неизбежно поведёт к её расколу. В связи с этим оппозиция решила отложить решающее сражение на осень, когда предполагалось созвать внеочередной партийный съезд [3154].
Не отреагировал Пленум ещё на один жизненно важный вопрос - о судьбе СССР. 17 июня подготовительный комитет завершил работу над проектом Союзного договора, после чего он был направлен Верховным Советам республик [3155].
Подчёркивая, что работа над новым Союзным договором велась в тесном сотрудничестве с Верховным Советом СССР, М.С. Горбачёв пишет: «В конечном счёте Верховный Совет выразил принципиальное согласие с проектом, и его председатель, председатели палат должны были вместе с делегациями республик его подписать» [3156]. А поскольку не все республики были одинаково готовы к этому, то, по мнению президента, «разумным» было провести подписание в несколько этапов, начиная с 20 августа.
Впервые и эта дата, и поэтапная процедура подписания Союзного договора были упомянуты М.С. Горбачёвым 2 августа в его телевизионном обращении к населению страны. В этом обращении он заявил, что 20 августа начинается подписание нового Союзного договора, что оно будет проходить в три этапа и что первыми его подпишут три республики: Казахстан, Россия и Узбекистан, «остальные присоединятся позднее» [3157].
Когда и как было принято такое решение? Рассмотрев 11–12 июля вопрос «О проекте договора о Союзе Суверенных государств», Верховный Совет СССР принял постановление, в котором говорилось: «1. Поддержать в основном проект Договора о Союзе суверенных государств, представленный 18 июня 1991 года Президентом СССР от имени Подготовительного комитета, образованного четвёртым Съездом народных депутатов СССР. Признать возможным подписать Договор после соответствующей доработки и согласования между республиками с участием полномочной Союзной делегации» [3158] .
Это значит, что, вопреки утверждению М.С. Горбачёва, 12 июля окончательный текст договора не был одобрен Верховным Советом СССР. Между тем «это заседание было последним», после чего «депутаты разъехались на каникулы до 16 сентября» [3159].
Следовательно, союзный парламент к определению даты 20 августа как начала подписания Союзного договора не имел никакого отношения. Более того, поручив доработку, согласование, а затем и подписание нового Союзного договора специальной союзной делегации, он установил, что подписание договора должно состояться на съезде народных депутатов СССР: «Полномочным делегациям, - говорилось в решении Верховного Совета СССР, - согласовать с делегациями полномочных представителей республик окончательный текст Договора», имея в виду подписать его на Съезде народных депутатов СССР» [3160], который тоже планировался на осень [3161].
Откуда же взялась дата 20 августа?
Можно встретить утверждение, правда, без ссылки на источники, будто бы такое решение было принято на последней ново - огаревской встрече 23 июля [3162]. Между тем А.И. Лукьянов пишет, что, «одобрив в целом проект Союзного договора, участники встречи в конечном счёте пришли к выводу о целесообразности подписания договора в сентябре - октябре 1991 года, имея в виду провести это подписание на Съезде народных депутатов СССР с приглашением на него всех полномочных делегаций. Поддержка Горбачёвым именно такого порядка заключения Союзного договора зафиксирована в стенограмме ново - огаревской встречи» [3163].
Это значит, что новая дата - 20 августа - появилась между 23 июля и 2 августа и не была согласована с Верховным Советом СССР.
Что же заставило М.С. Горбачёва изменить свою позицию в данном вопросе? И когда именно это произошло?
Как явствует из записки Г.Х. Шахназарова на имя М.С. Горбачёва от 27 июля 1991 г., в этот день данный вопрос ещё не был решён, так как Г.Х. Шахназаров рекомендовал заявить на предстоящей встрече с Д. Бушем: договор готов, ждём Украину [3164].
Оставался он открытым и утром 29 - го, когда Г.Х. Шахназаров внёс в своё первоначальное предложение один существенный корректив: или объявить от нашего общего имени, что всё готово, ждём Украину, рассчитываем подписать где - то в сентябре; или «начать подписывать в ближайшие дни. Не обязательно всему Союзу» [3165].
Из воспоминаний М.С. Горбачёва, Б.Н. Ельцина и Н.А. Назарбаева явствует, что 29 июля они снова, на этот раз «конфиденциально», встретились в Ново - Огарёве и продолжили обсуждение вопроса о подписании нового Союзного договора [3166]. Причём, по утверждению А.С. Черняева, «пьянствовали» «до 3 утра» [3167].
Касаясь этой встречи, А.И. Лукьянов пишет, что именно тогда «Горбачёв предложил президентам России и Казахстана начать подписание проекта не в сентябре - октябре, как это было установлено раньше и подтверждено Верховным Советом СССР, а буквально через три недели - 20 августа». Было ли поддержано это предложение, Анатолий Иванович не пишет [3168].
Утвердительно на этот вопрос отвечает бывший американский посол Д. Мэтлок: «29 июля 1991 года, - читаем мы в его воспоминаниях, - Горбачёв провёл весь день с Ельциным и Назарбаевым на даче в Ново - Огарево. Они договорились назначить подписание союзного договора на 20 августа» [3169].
Итак, идея поэтапного подписания Союзного договора появилась в окружении М.С. Горбачёва 29 июля и рассматривалась во время его тайной встречи с Б.Н. Ельциным и Н.А. Назарбаевым 29–30 июля [3170].
Именно в это время, вечером 29 июля в Москву с официальным визитом прибыл Д. Буш [3171]. Несмотря на то, что главной целью его визита являлось заключение договора об СНВ - 1 [3172], он был введён в курс подготовки Союзного договора, ознакомлен с его содержанием и, несмотря на возражения посла, одобрил сам документ [3173]. При этом у него возник вопрос: «Почему задержалось его подписание?» [3174].
Вряд ли он мог возникнуть, если бы М.С. Горбачёв сообщил о намерении приступить к подписанию Союзного договора через три недели.
Это даёт основание предполагать, что окончательно новая дата - 20 августа была определена 30 июля на встрече с американским президентом.
В тот же день после встречи с Д. Бушем Б.Н. Ельцин заявил о М.С. Горбачёве: «Он уже сейчас нас не подведёт, как в январе, феврале, марте», «особенно после Лондона, где он дал гарантии» [3175]. Чем союзный президент подвёл российское руководство в январе - марте 1991 г., мы не знаем. Неизвестно и то, какие гарантии он дал «большой семёрке» в Лондоне.
Ю.А. Прокофьев утверждает, что в июле, видимо, накануне этой встречи, В.А. Крючков познакомил его с информацией о разговоре одного советского социал - демократа с Яношем Корнаи, во время которого венгерский экономист заявил, что дни СССР сочтены и уже в ближайшее время наступит час Икс, который назовёт семёрка 3]76. Не исключено, что в Лондоне советскому президенту было предложено не только
