€РёСЂРѕРєРёРј РѕРєРЅРѕРј, Р·Р°
 которым виднелись домики города, сбегавшие вниз к пускающему на солнце
 блики морю. Ветра не было. Южная волшебная тишина проникала в комнату.
 Сначала, с непривычки, она меня настораживала и уже я сам боялся нарушить
 ее, словно был окружен врагами Рё РЅРµ хотел выдать сеР±СЏ РЅРё РІР·РґРѕС…РѕРј, РЅРё
 шорохом. Вскоре боязнь прошла, но вместо нее появилось некое уважение к
 тишине и теперь я не хотел ее нарушать совсем по другой причине, по
 причине, которую трудно было Р±С‹ объяснить РІ словах.
 Я присел на кровать. Звякнула металлическая сетка под матрасом.
 Посидев еще немного, я поднялся - сетка еще раз звякнула - и вновь подошел
В Рє РѕРєРЅСѓ.
 Там внизу, совсем недалеко от берега, кто-то учился плавать на яхте.
 Яхта была крошечная, РЅРѕ даже над ней кружилась чайка.
 Наблюдая за галсами этой яхты я словил себя на совершенно порочной
 мысли - мысли Рѕ том, что РІ такую маленькую яхту РїРѕРїР°СЃС ‚СЊ РёР· пушки береговой
 артиллерии должно быть совсем нелегко. Закрыв глаза, СЏ легко представил
 себе ту же самую маленькую яхточку под обстрелом, но тут же прогнал сей
 плод больного воображения.
 Начиналась иная жизнь, и начиналась она со всего, замечаемого мною в
 этом РіРѕСЂРѕРґРµ. РЎ улыбок незнакомых РјРЅРµ людей, Рѕ РєРѕС ‚орых СЏ знал лишь РѕРґРЅРѕ -
 герои, отличившиеся в мастерстве убивания врагов своей страны, своего
 правительства или племени, со светлых просторных кафе на широкой
 набережной, с полного отсутствия стариков и старух, в ином месте
 заполнивших бы скамеечки, с которых так приятно и успокоительно наблюдать
 за приближением морских волн и их постоянным единоборством с песком и
 камнями этого южного берега.
 Начиналась иная жизнь и единственно во что я не верил и не хотел
 поверить, так это в то, что жизнь эта продлится всего лишь двадцать дней.
 Зайдя РІ первое попавшееся РјРЅРµ кафе, СЏ присел Р·Р° СЃС ‚олик Рє русоволосому
 парню.
 Молодая девушка подошла ко мне почти балетной пох одкой - принесла
 кофе и спросила: не желаю ли я пирожного или взбитых сливок.
В РЇ усмехнулся сам себе: меня РЅРёРєРѕРіРґР° еще РЅРµ СЃРїСЂР°С €РёРІР°Р»Рё: РЅРµ желаю ли СЏ
 чего-либо! Только в самом раннем детстве бабушка могла побаловать меня
 подобным вопросом.
 - Сливок с орехами и шоколадом! - произнес я, чувствуя некоторую
 неловкость, словно собирался съесть чей-то военный паек, оставив
 неизвестного мне человека голодным.
 - Минуточку! - каким-то удивительно певучим голосом пропела девушка и
 той же почти балетной походкой прошла к стойке.
В РњС‹ разговорились СЃ русоволосым парнем. Р? интересно то, что лишь после
 начальной стадии разговора, из которой мы узнали, что взгляды наши на
В РјРЅРѕРіРёРµ вещи Рё материи совпадают, решили РїСЂРµРґСЃС‚Р°РІРёС ‚СЊСЃСЏ РґСЂСѓРі РґСЂСѓРіСѓ. Его
 звали Вацлав. Да, первый мой знакомый по этому городу наверно не мог не
 оказаться поляком. Рта нация, Рє которой СЏ сам С‡Р°СЃС ‚ично причисляю себя,
 повторяет историю еврейского народа, только при полном отсутствии гонений
 со стороны фараона или иных египтян.
 Девушка принесла заказанные мною сливки и совсем повергла меня
 вопросом относительно последующих моих желаний. Я чуть было не признался в
 желании поцеловать ее.
 Прекрасный крепкий кофе, взбитые сливки, РїСЂРѕР·СЂР °С‡РЅР°СЏ стеклянная стена
 кафе, улица, собранная РёР· средневековых РґРѕРјРѕРІ, РєСЂР °РµС€РµРє РјРѕСЂСЏ, выглядывающий
 из-за невысокой магнолии, и вдруг: статный старик в генеральской форме
 появляется перед стеклянной стенкой кафе Рё СЃРјРѕС ‚СЂРёС‚ РЅР° нас, нет больше чем
 смотрит: РѕРЅ разглядывает нас РІ полевой бинокль, РїРѕС
