гения».
— Давай найдем полный текст! — взмолился я, обращаясь к Нортону.
— А тебе не кажется, что мы должны использовать рабочее время более плодотворно?
— Ну пожалуйста, Нортон!
Он кивнул и вывел на экран всю статью. Но она не содержала сколько-нибудь полезной информации. Нортон надавил на клавишу QUIT и откинулся на спинку кресла.
— Прежде чем перейти к дальнейшим поискам, давай посмотрим, что у нас есть.
Несколько минут мы шелестели бумагами, выискивая ключевое слово.
— Ну и кретин! — воскликнул я.
— Кто кретин? — насторожился Нортон.
— Я, конечно. Ты только посмотри! — И я показал ему информацию агентства Рейтер. — Здесь нигде не упоминается словосочетание «Мария Антуанетта». То, что мы знаем
— Значит, долой Марию Антуанетту! — сказал Нортон и снова застучал по клавиатуре.
Я вычеркнул Марию Антуанетту из списка ключевых слов и ввел в него новое — Иерусалим. Умная машина тут же откликнулась:
Согласно вашему запросу обнаружено 6 объектов информации.
Нортон нажал на клавишу CITE. Первые две истории не имели отношения к преступлению; третья представляла собой копию информации агентства Рейтер. Однако на сайте под номером 4 нашлось нечто новое:
Дата и место: Лондон, 17 апреля.
Заголовок: Кража часов — преступление сионистов.
Предмет: Сегодня культурный фонд исламского искусства объявил в международный розыск лиц, совершивших кражу из музея в Иерусалиме предметов искусства общей стоимостью четыре миллиона долларов, которая имела место в пятницу…
Вышеупомянутый фонд был создан в Лондоне и ставил своей целью садействие развитию арабского искусства; его руководство обратилось к дилерам и аукционым домам всего мира с просьбой оказать посильное содействие в поисках похищенных из музея часов и других раритетов…
«Мы расцениваем это не иначе, как проявление систематической подрывной деятельности, направленной на уничтожение исламского наследия и священных мест мусульманского мира, которая планомерно проводится с момента оккупации Палестины Израилем, — сказал пресс-атташе фонда».
«Совершенно очевидно, что кражу из музея можно поставить в один ряд с таким проявлением варварства, как разрушение Центра палестинской науки и культуры, имевшым место в Бейруте в прошлом году, — добавил он».
Полиция Иерусалима утверждает, что при сбыте награбленого преступники столкнуться с большими трудностями ввиду редкости и ценности похищенных экспонатов.
— Довольно безграмотная статейка, — заметил Нортон.
— Меня больше волнует ее тональность, тенденциозность.
— Да, хотят раздуть из кражи политическое дело. А цель все прежняя — скомпрометировать Израиль. Я бы не слишком доверял подобным материалам.
На сайтах пять и шесть ошибки в правописании были исправлены, но никакой новой информации не обнаружилось.
— Погляди-ка, Нортон, — сказал я. — Хочу попробовать не самый оптимальный подход. — И я напечатал следующее:
Кража или воровство или похищение или ограбление дата 1/2/86 Мария С/2 Антуанетта или подозреваемый или Брегет
— А вот теперь посмотрим, — заметил я и изумился: умная машина немедленно откликнулась на мой запрос. — Похоже, у нас действительно появился подозреваемый!
На экране возникла следующая информация:
Дата и место: Ньюпорт, Род-Айленд, 18 марта.
Заголовок: Президента клуба фанов королевы обвиняют в грабеже.
Предмет: Мистер Кристофер Лайонз, проживающий на Манхэттене, был арестован вчера днем в своей знаменитой резиденции в Ньюпорте, Род-Айленд. Позже ему предъявили обвинение в грабеже.
Лайонз был схвачен при попытке украсть подушку, некогда принадлежавшую Марии Антуанетте, королеве Франции, женщине с трагической судьбой. Подушка находилась в карете впоследствии обезглавленной королевы, когда она вместе со своим мужем, Людовиком XVI, спасалась от революционеров.
Лайонз, президент клуба антуанеттистов, фанов знаменитой французской королевы, характеризовал инцидент как нелепую случайность.
«Никакой я не вор, — заявил он. — Просто мне захотелось хотя бы на миг прижать подушку к щеке».
Представитель пресс-службы департамента полиции отказался поделиться результатами хода расследования.
Глава 32
— Известно ли вам, что она была настоящей фанаткой шоколада? Так французы называли горячее какао. Так что присаживайтесь на диван и давайте выпьем по чашечке.
Сделав это предложение, Кристофер Лайонз заскользил по длинному коридору своей квартиры в Челси, странно всплескивая на ходу руками и протискиваясь бочком через двери, хотя они вовсе не были узкими. Проводив меня до дивана, обитого тканью в мелкую розочку, он исчез за шторой, отделявшей столовую от кухни.
— А вообще, может, скажете, — крикнул он оттуда, — из-за чего весь сыр-бор?
Гостеприимство вовсе не являлось характерной чертой воров. И все же с этим человеком следовало держать ухо востро.
— Я — репортер. — Я решил использовать то же прикрытие, что и в архиве.
— И для кого пишете? — осведомился Лайонз, позвякивая чайными ложками.
Я уже собрался было сказать, что для журнала «Хронолог», при упоминании о котором оттаяла мисс Бартон. Но затем сообразил: если мой подозреваемый действительно завладел часами или же знает что- либо важное об их исчезновении (что пока казалось маловероятным), вряд ли стоит упоминать журнал с таким названием, это может насторожить.
— Слышали когда-нибудь об «Арт энд Антик»?
— Конечно. Один мой знакомый работает у них в отделе производства.
Я почувствовал, что влип.
— Так вот, вообще-то речь идет не об «Арт энд Антик». А о другом, схожем с ним, журнале.
— Ну а название-то у этого журнала имеется?
Пронзительный свисток чайника дал мне секундную отсрочку.
— «Арт энд Индастри», — ответил я. И тут вошел Лайонз с подносом.
