неприятных историй, посвященных моим недавним открытиям.
— Там есть хоть крупица правды? — спрашивает мама со вздохом.
— Предлагаю тебе самой судить об этом.
— Иными словами, нет?
Положив подбородок на колено, придаю лицу обиженное выражение и в негодовании стучу другой ногой по краю ванны. Слишком уж легко мама отнеслась к чтению дневника. Естественно, он ненастоящий, и я специально подготовил его для особого случая. В него даже вмонтирована миниатюрная камера, при помощи которой можно видеть лицо читающего. Теперь эффект неожиданности потерян.
— Мам, я не хочу жить с этим человеком.
— Я знаю, милый, — говорит мама, обнимая меня.
— Он наверняка чистит зубы нитью дважды в день. Живет в уютной холостяцкой квартирке на Борингтон-Лэйн и надевает фартук, заваривая лапшу быстрого приготовления по вечерам.
— Да, знаешь, Дэмиен, я тут подумала… где этот твой дневник? Может, я покажу ему его?
— Думаю, не стоит. А то он подумает, что меня нужно спасать, — говорю я, постукивая пальцем по виску. — Эти супергерои… ты же знаешь. Им непременно нужно кого-нибудь спасать.
Мама смотрит так, что мне тут же становится нехорошо: покачивая головой, с легкой улыбкой на лице. Она… жалеет меня. Такое впечатление, что она вот-вот спросит: ты и сам испытываешь желание спасать людей? Все ли у тебя хорошо, Дэмиен? Чувствуешь ли ты в себе… задатки супергероя?
— Не волнуйся, — говорит мама, похлопывая меня по спине, — меньше всего на свете я желаю отдать кому-нибудь своего маленького Дэмиена.
Изобразив на лице коварную улыбку, мама злорадно потирает руки.
— Ты же знаешь, у Королевы чудовищ всегда найдется пара козырей в рукаве. Для тех, кто не желает с ней сотрудничать, — добавляет она.
Да уж, думаю я, правильней было бы сказать — несколько козырей под юбкой.
— Спасибо.
Мама целует меня в лоб и распахивает дверь ванной, вереща что есть сил: «Мой сын принадлежит мне, а тебя здесь даже быть не должно!» «Ты думаешь, что все на свете принадлежит тебе! — кричит в ответ Малиновый Огонь. — Ты всегда была такой!»
Вспоминаю Кэт и думаю о том, как было бы здорово сейчас укрыться в ее доме. Если бы, конечно, я не сказал, что между нами все кончено, заставив ее плакать. За неимением лучшего остаюсь в ванной, пока в гостиной продолжается перепалка. Когда крики наконец стихают, мама влетает обратно с ухмылкой на лице. Я улыбаюсь в ответ, желая услышать хорошие новости — о том, что ей удалось избавиться от этого сортирного донжуана раз и навсегда.
Однако ничего подобного.
— Собирайся, Дэмиен, — сложив руки на груди, говорит мама. — Ты некоторое время поживешь с ним.
Она не говорит «с отцом», просто «с ним». Вроде как я и так понимаю, о ком она.
— Что?! — кричу я, не веря своим ушам. Кровь стынет в жилах, хотя у меня еще теплится слабая надежда, что я ослышался; иначе я никогда уже не смогу доверять маме. Такого предательства я не ожидал. — Ты сказала, что никогда не позволишь ему забрать меня!
— Я передумала, — заявляет мама. — Да это ненадолго, и кажется, так будет лучше для нас обоих. Я сейчас работаю над серьезным проектом, и мне необходимо побыть одной.
Говоря «побыть одной», она, естественно, хочет сказать «с Тейлором».
— Да, кстати, — добавляет она, — ты же должен превратить «X» в «З». Подумай о том, какую пользу ты можешь извлечь, пообщавшись с супергероем. Познай своего врага — так всегда говорит твой дедушка.
Замечательный совет. Жаль только, что она считает, что ему должен следовать именно я. Мама продолжает улыбаться, а моя физиономия приобретает кислое выражение. Плечи опускаются. Трудно поверить, что я не ослышался.
— Слушай, мам. Если я, вместо того чтобы готовиться к экзаменам в Вилмор, буду «познавать своего врага», не видать мне колледжа, как своих ушей.
— Это жизнь, милый, — говорит она, быстро целуя меня в щеку. — А теперь давай быстренько собирайся. Не заставляй отц… этого человека ждать. Не хочу находиться в его обществе дольше, чем нужно.
5
Мама продала меня на корню. Она не просто пообещала Гордону Тайнсу, более известному широкой общественности под именем Малиновый Огонь, что я поживу у него дома какое-то время. Нет, даже не так. Они заключили сделку. По условиям договора у него шесть недель на то, чтобы превратить меня в начинающего супергероя, и если из этого что-нибудь получится, его предположение о том, что я пошел в него, можно считать доказанным, и это значит, мне до конца моих дней суждено торчать в заштатной дыре на окраине, которую он называет домом. Если же нет, по истечении оговоренного срока я возвращаюсь к маме.
Никто не говорит о том, что за это время «X» превратится в «Г» — на это нужно куда больше времени, — но к какой букве я больше тяготею, узнать можно. Гордон считает, что потенциал супергероя у меня выше, и берется доказать это. Получается, если я, в свою очередь, не смогу доказать, что во мне преобладают гены супезлодея, и не выдержу всей этой чепухи с «курсом молодого супергероя», значит, мне придется жить с ним до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать, если, конечно, я не умру раньше. Или, что самое ужасное, до поступления в колледж для супергероев. Если я не поступлю в Вилмор этой осенью, это еще не конец света, а вот если я вместо этого поступлю-таки в колледж, но не в Вилмор, а в Хиросворт, это уже будет настоящей трагедией.
Я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Более того, я уверен, что даже если мне придется поступить туда, я смогу так же легко вылететь оттуда. Я наполовину суперзлодей, а там, я уверен, все до последнего — антизлодейские шовинисты. Они не станут меня держать там дольше, чем я сам захочу. Впрочем, это неважно, потому что прежде чем послать меня туда, Гордону придется доказать мне, что я должен стать супергероем. Мама сказала, что важно познать своего врага, но я же несколько лет подряд издевался над его шоу. Мне отлично известно, кто такой Гордон, и это просто смешно. Как ведущий программы «Клуба выживания» может убедить меня остаться в его семье и стать супергероем? Да, он мой отец, но его заблуждений я не унаследовал.
Однако в настоящее время я живу с ним, в его доме. Вернее, с ним и его семьей. У него имеется полный набор — жена-супергероиня и трое стопроцентных супергеройских детей. А теперь еще и я. Сегодня утром я проснулся в спальне восьмилетнего мальчика, на полу. Воняет, как в хранилище французских сыров, а на лице лежат грязные носки. И при этом, заметьте, я не выпил на ночь маминого ядреного пунша. Брезгливо морщась, убираю с лица отвратительный предмет туалета. Из дома взять удалось немного: со мной рюкзак с чистой одеждой и мистер Вигглс. Начинаю понимать, почему он был лучшим другом Кэт, когда она была маленькой. Я ужасно рад, что он со мной, так как в доме, кроме него, я никого не знаю. Алекс, мой восьмилетний сводный брат, выпрыгнув из кровати, наступает мне прямо на руку. Комнатка, в которой он живет, так мала и переполнена всякой дребеденью, что я смог поместится на полу, лишь подогнув ноги. Они затекли, и шея болит, потому что под голову пришлось подложить снятую с кушетки плоскую подушку. Очевидно, именно на такой прием вправе рассчитывать полузлодеи вроде меня в домах супергероев.
— Ха-ха, — кричит Алекс. — Во сне я победил суперзлодея!
Он пускается в пляс, наступая время от времени мне на лодыжки. Я убираю ногу, тем самым опрокинув его. Слава богу, он падает не на пол, а на метровой высоты кучу грязного белья, которое, я так подозреваю, и распространяет изысканный сырный запах.
