Голос раздавался из-за кустов сирени, которые росли с торца дома. Сквозь голые ветки я увидела два силуэта. И замерла. Мне показалось, что это причитает Марта. Но чтобы она так унижалась?
В этот момент из-за кустов вывернул Ираклий. Я вздрогнула и хотела убежать. Мне стало жутко неприятно, словно тени прошлого вдруг вынырнули из темноты и настигли меня. На Ираклии повисла Марта и всхлипывала. Меня это возмутило, и я решительно двинулась к ним.
– Отстань ты! – раздраженно проговорил он и попытался стряхнуть рыдающую девушку.
Но Марта обхватила его. Все ее тело тряслось от рыданий.
– Что здесь происходит? – громко спросила я, подбежав к ним.
– Катя?! – изумился Ираклий, глядя на меня во все глаза и пытаясь поставить Марту на ноги.
Он несколько раз сильно встряхнул ее.
– Что ты делаешь? – возмутилась я и достала из кармана куртки платок.
Я обхватила Марту и повела ее к ближайшей скамейке. Она ни на что не реагировала, только беспрерывно плакала. Мы усадили ее, я начала платком вытирать ее лицо. Обильная косметика жутко размазалась, и девушка выглядела как монстр из ужастиков. С трудом приведя ее в порядок, я выпрямилась и с укором посмотрела на молчащего Ираклия.
– Ты что с ней сделал?! – грозно спросила я.
– Я? Ничего! Это она выскочила из кустов, когда я вышел на улицу, и вцепилась в меня! Я приехал на выходные домой… лучше бы не приезжал! Она… она уже выслеживает меня… ужас какой-то! И в Москве проходу не дает. Даже после лекций подкарауливает. А я ведь серьезно встречаюсь с девушкой! И сразу все объяснил! Чего Марта от меня хочет? Это ненормально! Она уже дошла до того, что угрожает мне! Пишет СМС, что от любви готова на все, что если я не брошу девушку и не буду с ней, то она сведет счеты с жизнью.
Ираклий говорил быстро. Грузинский акцент, который никогда не проявлялся в его обычной речи, сейчас был явственно слышен. И я поняла, как сильно он волнуется. Видимо, эта ситуация довела его до точки кипения.
– Ты иди домой, – предложила я, глядя на поникшую и затихшую Марту.
– Но как же я вас здесь оставлю? – засомневался Ираклий, но я видела, что он хочет именно этого – уйти, и как можно быстрее.
– Думаю, что твое присутствие будет только усугублять ее состояние, – ответила я. – Иди! Я сама разберусь!
– Спасибо тебе! – с искренним облегчением произнес он. – Катя… хочу сказать, что ты отлично выглядишь! – добавил Ираклий. – Я тебя даже не сразу узнал! Ты сильно изменилась!
– Знаю, мне только это все и говорят! – улыбнулась я. – Ты иди! Пока!
– До встречи! – ответил он и быстро двинулся в сторону своего дома.
Я села рядом с Мартой. Она нахохлилась, как замерзший воробей, и смотрела в землю. Радовало, что она уже не плакала. Я протянула ей платок.
– Косметика размазалась, – сообщила я.
– И пусть, – глухо ответила она. – Он меня не любит! И никогда не любил!
– Хорошо, что ты это понимаешь! – ласково проговорила я.
Марта, наконец, подняла голову и посмотрела на меня.
– Кто это?! – изумилась она.
И я поняла, что она не вполне осознавала, что происходило последние несколько минут.
– Это я, Катя, – глупо ответила я и заулыбалась.
– Румяный батон? – неуверенно произнесла она одно из моих прозвищ и начала вытирать мокрые глаза.
– Ага, – сказала я. – Вот, видишь, как похудела.
– Ты очень хорошо выглядишь, – хмуро заметила Марта. – Тоже на выходные к предкам приехала?
– Типа того! А ты чего тут устроила? – сухо поинтересовалась я.
– Не твое дело! – угрюмо ответила Марта. – И если кому расскажешь, то найду и глаза выцарапаю.
Но ее угроза звучало очень неубедительно. Жалость захлестнула меня. Мы всегда враждовали, в душе я презирала эту накрашенную безмозглую псевдогламурную куклу. Именно так я о ней всегда думала. Но сейчас я видела несчастную, раздавленную горем девчонку. И мне неожиданно захотелось помочь ей справиться с ситуацией. Я хотела остановить себя, ведь первый порыв вмешаться был просто инстинктивным. Но жалость жгла мое сердце. К тому же сейчас я ощущала себя на ступень выше, ведь я смогла справиться со своей бесперспективной влюбленностью, а Марта погрязла в своем чувстве и ведет себя уже недопустимо. Гордость за себя и жалость к бывшей сопернице льстили мне, захотелось быть великодушной и забыть все наши прежние разногласия.
– Я люблю его, – тихо проговорила Марта.
И в ее голосе было столько чувства, что я вздрогнула. Неприятная мысль поразила меня: а вдруг Марта по-настоящему любит? Возможно, ей было доступно это волшебное чувство, тогда как я точно знала, что Ираклий – всего лишь мое девичье увлечение. И разве можно было в таком случае сопоставлять наши эмоции и степень нашего страдания? Эти рассуждения привели меня к выводу, что по-любому Марта меня выше, раз она по-настоящему любит. И мне захотелось встать и уйти. Пусть сама разбирается со своими проблемами, хоть с крыши прыгает. Мое-то какое дело?
Но я уже не могла вести себя как раньше. Внутри я менялась, и почти так же стремительно, как худело мое тело, душа стала мягче и восприимчивее. И я знала, что это верный путь. Наш внутренний мир решается во внешности. Я заметила, что становлюсь хорошенькой, приятные добрые мысли словно проецируются на черты лица, и я выгляжу все милее и привлекательнее. И мне нравилось это неостановимое преображение. Я легко погасила в себе приступ зависти к чувствам Марты и решила попытаться помочь. Тем более четко понимала, что Марте сейчас неважно, кто рядом. Был бы живой человек, который может ее выслушать.
– Я люблю его, – снова повторила она.
Но не заплакала. И это был хороший знак.
– Марта, – начала я, собравшись с силами, – мы всегда с тобой враждовали!
Она повернулась ко мне, ее глаза заблестели, в них снова появилась жизнь.
– Потому что ты была некрасивой злой толстухой, – сказала Марта, но улыбка тронула ее губы. – С тобой никто не дружил, кроме этой Анечки, девушки не от мира сего.
– Это дело прошлое, – ответила я. – Ираклий… в него влюблены все девчонки нашего городка, такое у меня ощущение. И слава богу, что он уехал отсюда! Подрастающее поколение будет в безопасности! – попыталась я пошутить.
Но улыбка погасла на лице Марты, она сжала руки и опустила голову.
– Я тоже думала, что влюблена, – продолжила я после паузы.
– Думала? – очнулась Марта. – Как тут можно думать? Ты или любишь или нет!
– Именно! – подхватила я. – Значит, я его никогда не любила! Поэтому мне трудно давать тебе советы.
– А тебя никто и не просит, – вяло ответила она, но внимательно посмотрела мне в глаза.
Она была так очевидно несчастна, что жалость снова затопила мое сердце.
– Но я знаю одно, – продолжила я, не отводя взгляда, – если парень любит другую, то унизительно вымаливать у него внимание. Ты ведь достойная девушка, Марта! И как ты можешь вешаться на парня, который твердо сказал тебе, что у него есть другая?! Ираклий всегда был честен, он никогда не играл с тобой, не давал никаких обещаний. А ты выдавала желаемое за действительное. Это так?
– Наверное, – тихо ответила она.
– Подумай как следует, что ты делаешь! – сказала я и взяла ее за руку. Та была холодной и мелко дрожала. – Откажись от этого парня! Прекрати унижаться! Обрати внимание на других. Ты же учишься в Москве. Наверняка на курсе много достойных ребят! Оставь все в прошлом… как это сделала я.
Марта молчала, но руку не отнимала. И вот ее пальцы крепко сжали мои, она глубоко вздохнула. Я видела, что ей становится легче.
– Думаю, тебе есть о чем подумать, – тихо проговорила я. – Тебя можно оставить одну? А то у меня дома родня собралась.
