расстраивать.
Она спешилась, взяла лошадь под уздцы, и поджидая своих, принялась задумчиво срывать придорожные цветы. Она практически ничего не помнила из того, что случилось в лесу, той ночью. Не помнила она и то, как странно вел себя Девятко. Ей сказали, что он, возможно погиб. Черный Зуб признался, что в том состоянии, в котором они все пребывали, трудно было уследить за всеми. Девятко пропал, и никто не помнил, когда и как это произошло.
Известие о том, что её любимца возможно больше нет в живых, повергло Искру в шок. Она кричала, отталкивала успокаивающих её людей, бежала сквозь чащу, ломая ветки, спотыкаясь о корни и горько плача. Потом она выбилась из сил и упала без чувств. Горыня на руках отнес сестру в повозку, и поручил Буяне позаботиться о ней.
Когда она очнулась, был день. Первое, что она увидела, это склонившееся над ней озабоченное лицо служанки. Заметив, что хозяйка проснулась, она обрадовалась. Как оказалось, Искра пролежала в повозке больше суток. У неё поднялся жар, она бредила и металась во сне.
– Только не ругай Горыню, пожалуйста, – сказала Буяна. – Он очень переживал за тебя. Он искал Девятку. Даже сегодня утром он уговорил Михалку помочь ему с поисками.
– Михалку?
– Это воевода из Воиграда. Он с дружиной встретил нас на выходе из Шагры вчера вечером. Сказал, что был послан царем навстречу. Горыня очень боялся, что ты… – тут Буяна запнулась.
– Ну же, говори!
– Что ты обвинишь его в убийстве Девятки. Очень переживал. Но он не виноват. Ребята долго искали его, и нашли лишь… череп Угрюма.
Угрюма распознали по характерному признаку – многие помнили его переломанные передние зубы. Увы, Девятки нигде не было и сомнений в его участи ни у кого не возникло – он, безусловно, погиб.
Горыня назначил Леща новым десятником.
На отряд Михалки они наткнулись неожиданно: раздраженные, уставшие воины с испугу схватились было за мечи, но Лещ поспешил их успокоить – среди воиградских ратников старый вояка встретил пару приятелей.
Михалко, большой мужчина, внешне мрачный – хмурый взгляд из-под густых бровей, тяжелый квадратный подбородок, – на проверку оказался добряком и балагуром. Воевода много, громко и быстро болтал, при этом конец каждой фразы у него заканчивался забавным взвизгом. Он тепло приветствовал и даже приобнял Горыню и очень расстроился, узнав о недомогании Искры. А когда Доброгост рассказал об их злоключениях, воевода был поражен и обескуражен.
– Я слышал, что в Шаграве происходит что-то неладное, – говорил он, сокрушенно качая головой. – Но это нечто невообразимое! Воистину, бог разгневался на нас!
Горыня признался, что силы его людей на исходе и попросил остановиться на привал. Отъехав подальше от проклятого леса, оба отряда остановились у иссенского шляха, по которому намеревались ехать вплоть до кринского тракта, ведущего прямиком в столицу.
Вечер прошел тихо. Венеги оплакивали погибших, особенно Девятку – не услышать больше его мудрого слова, и Вьюнка – не прозвучит более звонкий голос парня, так радовавший их всё это время. Горыня созвал людей, пал пред ними на колени и сказал:
– Простите меня, братцы! Простите за всё. Если бы вы знали, как корю я себя за своё бездушие и жестокость и глупость! Был бы я благоразумен, может и… а! Что там! Мы не забудем павших! Не забудем…
Ночью, за костром, Михалко, положив руку на плечо княжичу, сказал:
– Смелые слова! Не каждый вождь осмелиться на такой поступок. Я чую в тебе силу, и поэтому думаю, что люди твои пойдут за тобой. – Подумав, воевода добавил: – Но это не просто. Быть вождем не просто, парень, запомни.
Искра вышла из повозки и сразу же попала в медвежьи объятья Михалки. Он даже расцеловал смутившуюся девушку, и торжественно пообещал доставить её в царский дворец в целости и сохранности. Девушка была еще слаба и поэтому предпочла отправиться в дальнейший путь в повозке. Пока они ехали, Горыня скакал рядом, нерешительно поглядывая на сестру.
– Давай забудем, – сказала она тихо.
– Давай, – ответил Горыня и улыбнулся. Искра устало улыбнулась в ответ.
– Я поеду вперед, а то…
– Конечно же, брат.
Горыня покраснел и радостно пришпорил коня.
Андрей пришел в библиотеку рано утром. Он не хотел ковылять по пролёту в полуденную жару. Ему и так было плохо в последние дни – придворный медик уехал две недели назад, оставив князя без лекарств и мазей. Это должно было когда-нибудь случиться, Рабат всегда больше заботился о своих деньгах, чем о его здоровье, хотя лекарь был отменный. Да все марнийцы таковы, чертовы ублюдки! Из-за предстоящей свадьбы его братца-мямли с венежанской княжной Рабату урезали жалованье, с чем он решительно не согласился, и разозлившись, отправился домой. Чтоб его волки загрызли!
Андрей еле встал, чувствуя ломоту во всем теле. Служанка сделала ему массаж и растерла какими-то мазями, изготовленными по народному рецепту. Но они не помогли, облегчение приносило только фирменное рабатовское горное масло. В результате этого он полчаса плёлся, проклиная всё на свете, пока, наконец, не достиг вожделенной библиотеки.
Там было темно, пусто и пыльно. На столе лежала всё та же книга, которую он читал накануне. Канделябры, кружка с остатками чая – всё говорило о том, что Нестор, вопреки своему обычаю еще не встал, чего просто не могло быть. Андрей забеспокоился, ведь архивариус был очень стар, мог и захворать. После недолгих раздумий, князь решил разыскать его, поборов в себе сильное желание сесть и передохнуть. 'Лучше двигайся, парень, а то сесть сядешь, зато встать потом, хм… проблематично'.
Андрей какое-то время бродил по библиотеке, заглядывая во все темные углы, но так и не нашел ничего, что указывало бы на местонахождение старика. 'Книги, книги, книги… – думал князь. – Ни двери, ни какой каморки, провались она пропадом. Интересно бы с дедом поговорить, если он еще жив, конечно. – Эта мысль заставила его задуматься. – Вот ведь какое дело. Если б мой отец умер, я бы не так горевал. А если умрет Нестор? Кто будет готовить для меня книги? Как я буду?'
Князь прислонился плечом к стеллажу, приставил трость к полке и правой, дрожащей от долгого напряжения, рукой утер вспотевшее лицо. Сердце стучало так, будто он скакал на коне. Отдышавшись, он собрался было идти дальше, когда услышал…
'Что за звук? – Андрей застыл, прислушиваясь. – Разговор, что-ли? – князь нахмурился, но звук словно убегал от него. – Ребенок? Откуда? Или нет…'
Покружившись минут пять на одном месте и ничего не обнаружив, Андрей со злостью постучал тростью по полу.
– Думай, думай, калека! Я все равно так просто не уйду! Такой уж я настырный! Надо разжечь свечу, если удастся.
Князь вернулся к столу и поискал огниво. К счастью оно нашлось, но воспользоваться им Андрей не мог по известным причинам. Поразмыслив, он придумал: сел на стул, прижал кремень к полу ногой, полосонул по нему кресалом. Трут зажегся, князь быстро схватил его железными щипчиками и разжег свечи. 'Ловко же у меня получилось, – подумал князь, вздохнув с облегчением. – Я не так беспомощен, как кажется'.
Теперь встала другая проблема: как донести свечу до того места, где он слышал таинственный голос. 'Ха, кого я хочу обмануть? Чтоб тебя…' Однако, и здесь он нашел выход: он сумел уместить в одной руке свечу и при этом опереться на трость. Идти так было крайне неудобно, но что поделаешь? ' Если я после всех этих мучений не найду дедка… А что будет, если я не найду? Ничего!'
Он поставил свечу на полку, туда где, по его мнению, был хороший обзор. Но от этого ничего не изменилось – стеллажи, толстые книги, да еще дощатый пол, скрипучий и коварно подгнивший. Князь долго осматривал это место – безуспешно. 'Ладно, – не сдавался князь. – Поставим свечку сюда. Тоже нет?'
Андрей сгоряча задул свечу и тотчас раздался ужасный скрежет. Стеллаж, куда он поставил свечу, не
