окружении М. С. Горбачева также считают, что он не исключает для себя варианта повторения «действий Ельцина», то есть, выйти из КПСС как силы, которая препятствует «дальнейшему демократическому развитию СССР». После этого он должен будет, по логике вещей, пойти на союз с Ельциным и радикальными «демократическими» силами, поддерживающими его.
В настоящее время, по негласному указанию Горбачева, через его пресс-секретариат начата работа по сбору компрометирующих данных на Павлова. В частности, ведется анализ критических публикаций и высказываний ведущих западных политиков и экономистов.
Вместе с тем в ближайшем окружении М. С. Горбачева считают, что он в последнее время практически лишился поддержки бывших ближайших соратников: Шеварднадзе предпринимает усилия по созданию оппозиционной КПСС партии и намерен ее возглавить. Бакатин после президентских выборов в России не выполняет ни одного из указаний Горбачева, абсолютно устранился от всяких дел в Совете безопасности, деятельность которого в значительной степени парализована. Такие соратники М. С. Горбачева, как Черняев и Болдин, не способны серьезным образом влиять на развитие событий и оказывать реальное содействие президенту.
В ближайшем окружении М. С. Горбачева полагают, что наиболее логичным, разумным и приемлемым для дальнейшей судьбы СССР было бы повторение М. С. Горбачевым варианта действий, связанных с обстановкой в свое время вокруг программы «500 дней», когда Горбачев в самый последний момент отверг эту программу и поддержал линию Рыжкова.
В этой связи в окружении Горбачева отмечают, что было бы важно с учетом внутренних и внешних факторов «не загонять М. С. Горбачева в угол, а попытаться найти компромиссное решение между ним и Павловым и поддерживающими премьер-министра группами и силами». В частности, по словам источника, было бы целесообразно создать ситуацию, когда М. С. Горбачев пошел бы на фактическое согласие с линией Павлова с одновременным предоставлением ему возможности публично «скорректировать некоторые элементы программы Павлова и его политической линии».
По словам источника, в ближайшем окружении М. С. Горбачева считают, что наиболее влиятельной фигурой, которая могла бы согласовать с президентом такую тактику, является В. А. Крючков.
«У ГОРБАЧЕВА ПСИХИЧЕСКОЕ РАССТРОЙСТВО»…
Подготовка к заговору уже шла полным ходом. Ожидалось, что церемония подписания Союзного договора должна состояться не раньше осени. Но президент, проявляя нетерпение, уговорил руководителей республик подписать договор уже 20 августа, заявив, что для этого случая даже прервет отпуск.
Перед отлетом в Форос в последний день жаркого июля Горбачев встретился в Ново-Огареве с президентом Казахстана Назарбаевым и президентом России Ельциным.
Союз стоял на грани глобальной реформы. Горбачева и других лидеров привело к ней осознание того, что причины затяжной стагнации, не обошедшей ни одну из республик Союза, — в полном кризисе имперской распределительной системы, недееспособности структур всесоюзной власти.
Новый Союз требовал новых подходов к управлению экономикой. Предстояло очистить центр от многочисленного нагромождения административных структур, значительно обновить высшие этажи власти. Показать народам республик, что подписание Союзного договора не просто формальность, а начало нового этапа в жизни страны.
Разговор шел без посторонних, но президентов не покидало ощущение чьего-то незримого присутствия. Первым в этом признался Ельцин.
— У меня такое впечатление, что Крючков слышит каждое наше слово, — сказал он своим собеседникам.
Они пошутили по поводу того, что у Крючкова везде есть «уши», но сочтя, что КГБ вряд ли отважится прослушивать разговор трех самых значительных политических фигур, продолжили беседу.
— То, о чем мы договорились, существенно меняло расстановку сил в стране, — свидетельствует Борис Ельцин. — После подписания Договора место Валентина Павлова должен был занять руководитель одной из республик. Было достигнуто согласие о замене Язова, Крючкова. Но кого поставить вместо них, решили обсудить позже. Министерства в основном упразднялись. Речь шла о ликвидации 60–70 министерств!..
6 августа, на второй день после того, как Горбачев улетел с семьей в Форос, Крючков вызвал двух сотрудников КГБ Егорова и Жижина и приказал им составить стратегический прогноз последствий введения в стране ЧП. К работе над прогнозом от министерства обороны был привлечен командующий воздушно- десантными войсками Павел Грачев.
После двух дней работы в условиях особого комфорта и секретности на спецобъекте КГБ в деревне Машкино под Москвой эксперты пришли к выводу: объявлять ЧП нецелесообразно. Не наступил еще тот критический момент, когда народ согласен на что угодно, лишь бы был наведен порядок.
— Но после подписания Союзного договора вводить ЧП уже будет поздно. — возразил экспертам Крючков.
— 14 августа Крючков снова вызвал нас, — свидетельствует Алексей Егоров. — Обстановка, сказал он, сложная. Горбачев не в состоянии оценить ее адекватно. У него психическое расстройство… Будет вводиться ЧП.
За день и ночь работы на том же объекте КГБ в деревне Машкино совместно с Павлом Грачевым они набросали по заданию Крючкова перечень мер, которые следовало принять, чтобы обеспечить ЧП.
Материал, ставший основой Постановления ГКЧП № 1, утром 16 августа был на столе Крючкова.
Вскоре после этого, в 11.30, Олег Бакланов прибыл в КГБ к Крючкову.
Долгий, полуторачасовой, разговор между ними дал толчок заговору. Главные фигуры предстоящих событий пришли в движение.
В 14.00 Крючков отдал распоряжение своему заместителю Гению Агееву скомплектовать группу связистов для полета в Форос, чтобы отключить у президента связь.
«К ПРЕЗИДЕНТУ С УЛЬТИМАТУМОМ ПОЕДУТ…»
На следующий день, 17 августа, в 16 часов заговорщики встретились на секретном объекте Комитета госбезопасности «АБЦ», расположенном на тихой окраинной улице Москвы. Адрес был хоршо знаком. Сауна, плавательный бассейн, видеозал, кухня, холлы, номера, которые могли бы составить честь любому фешенебельному отелю, делали «АБЦ» одинаково удобным, как для отдыха, так и для работы. Здесь Крючков принимал гостей. На «АБЦ» попариться приезжали Язов, Шенин, Бакланов, Пуго… Высокие заборы, сверхбдительная охрана позволяли им здесь быть самими собой, спокойно обсуждать любые, даже самые деликатные темы.
И все же решающий разговор Крючков вынес на открытый воздух. На небольшом круглом столе в беседке, расположенной неподалеку от основного здания, стояли бутылка водки и бутылка виски, легкая закуска. Язов, Шенин и Павлов предпочли водку, остальные — виски.
Разговор начался с ехидного сообщения Палову, что его после 20-го уберут.
«Я хоть сейчас готов в отставку!» — в своей обычной лихой манере отпарировал тот и, уйдя от «личной» темы, стал высказывать озабоченность за судьбу Отечества. Положение, говорил премьер, катастрофическое. Страна стоит на пороге голода. Какая-то всеобщая вакханалия. Никто не хочет исполнять распоряжения. Одна надежда на ЧП.
