Но не близость опасности тревожила Куликова, а именно крайне подавленное состояние людей. Уничтожение большей части отряда, женщин, детей и пожилых, среди которых были их родные, подкосило волю людей. Нельзя было допустить, чтобы переживания по поводу произошедшего полностью завладели их сознанием. Значит, ему нужно завладеть их волей. Нужно, чтобы они выполняли все его приказы, а переживали только, что называется в автономном режиме, потому как от тяжелых мыслей по определению никуда не деться.
И Куликову, при помощи своих бойцов подгонявших и поддерживавших особенно апатичных, это удалось. Пусть вяло, с неохотой, но люди пошли за ним, уходя все дальше от опасности.
Лишь вечером, во время очередной остановки они стали приходить в себя, выходить из глубокого шока, пережитого прошлой ночью и погрузившего их в ступор. Предвидя такое изменение и не зная, чего от людей ждать, Куликов еще загодя распорядился собрать все оружие в одном месте под охрану своих бойцов. Мало ли что взбредет в голову гражданским? Вдруг из них кто-то спятил? Так возьмет оружие и своих порешит…
— Вроде отходят, — также заметил изменения в 'партизанах' Бардов.
— Отходят, — кивнул Вадим. — Вот только мне не нравится их поведение.
— В смысле?
— Да я и сам объяснить не могу. Просто чувствую, что что-то не так. Посмотри, какие все холодно- спокойные. Только пара-тройка рыдает втихомолку, а у остальных глаза блестят и желваки скул ходят…
— Точно… Тихая ярость.
— Во-во, — согласился Куликов. — Вот только выплеснуть ее не на кого.
— Думаешь, на нас бочку покатят?
— Сомневаюсь, но смотреть нужно в оба.
Но ничего серьезного не произошло. Несколько человек действительно психанули, но их ярость была направлена на небольшие деревца, что можно было сломать, тяжелые камни, что можно поднять и бросить, и так далее. Но потом все стихло окончательно и погрузилось в тишину. Так они и сидели еще примерно час, переглядываясь между собой, словно общаясь на ментальном уровне.
Может так оно и было, потому как вдруг один из них, хорошо знакомый им Трофим, встал и направился к Куликову.
— Командир…
— Слушаю, — сразу же напрягся Вадим, также на каком-то подсознательном уровне почувствовав приближение больших проблем.
— Мы возвращаемся.
— В смысле? Куда возвращаетесь? В лагерь?
— Нет… не в лагерь. Мы возвращаемся, чтобы воевать с китайцами.
— Это глупо. Вас всего-ничего… вы ничего не сможете сделать.
— Сможем.
— Если уж на то пошло, то давайте вернемся к своим и там записывайтесь добровольцами. Никто вам не откажет и вы сможете биться со всеми, имея нормальное оружие, амуницию, а то ведь у вас даже броников нет… я уже не говорю о проблемах с продовольствием.
— Нет. Мы останемся здесь. В конце концов, какая разница, где воевать, здесь или на официальной линии фронта? Мы и в тылу врага можем внести свою лепту в противодействие китайцам. И потом, кто знает, где уже эта линия фронта и есть ли она вообще? Может китайцы прорвали Енисейскую линию обороны и уже стоят под Уралом? Ты собираешься возвращаться через всю центральную Россию, по сути, по территории врага?
Вадим сразу понял, что отговаривать бесполезно. Люди ослеплены горем, их души требуют мщения, и они будут мстить, во что бы то ни стало, здесь и сейчас. Тем более, что приводимые доводы логичны, а против логики особо не попрешь.
— Это ваше решение, ваше право…
— Ты с нами?
— Нет, я не вижу здесь перспектив борьбы…
'И вообще я хочу свалить! Убраться как можно дальше от войны!' – уже мысленно прокричал Вадим.
— Вы хоть понимаете сколько их?!
— Да.
— Они же вас уничтожат! Если вы будете совершать регулярные нападения, вас загонят как бешеных собак и перестреляют или потравят!
— Вполне возможно. Но это наша война и какая разница, где нас перестреляют, здесь в лесах или же в окопе на линии фронта?
— Делайте что хотите…
Трофим кивнул и отошел к своим товарищам по несчастью.
'А действительно, какая разница, где нас прихлопнут? — невольно подумал Вадим. — Здесь или там. Там даже на это шансов несколько побольше будет. Война все равно меня настигнет, не сейчас так позже, мой уход это лишь отсрочка неизбежного…'
По размышлении Куликов признал правоту Трофима. Черт ее знает, где в действительности сейчас линия фронта? А ну, как и впрямь китайцы под Уралом уже стоят? Связи-то нет, даже вражескую пропаганду не послушать. Вот если бы был хоть один шанс действительно избежать войны, смотаться куда-нибудь за океан, тогда другое дело.
Но такой возможности нет, разве что вплавь, через Северный полюс. Глобальное потепление, конечно, сделало свое дело, льда там почти нет, но вряд ли вода там стала настолько теплой. Чтобы убраться на американский континент, нужен самолет. Но вряд ли его реально угнать… А если и угонит, то его собьют свои же. На лодке? Никакого топлива не хватит. Можно конечно на веслах догрести… есть же чудики что Атлантический и Тихий океаны переплывали вручную… Но ему сил на такой подвиг точно не хватит. Погранцы опять же, могут поймать.
Есть конечно вариант затеряться в северных лесах. Нет, это не вариант по многим причинам.
Потом нужно как-то от своих сослуживцев избавиться.
Что ж, остается только одно…
— Уговорили, — сказал Вадим утром начавшим собираться партизанам. — Мы с вами. А то без нас, вас все равно всех перебьют как куропаток в первой же переделке.
— Мы рады, что вы передумали.
— Идем в Новый Уоян. Городок небольшой, стратегического значения не имеет, но нам перед первым настоящим делом нужно хорошенько затариться всем необходимым: жратвой, одеждой, боеприпасами, средствами защиты, как брониками так и от химии…
ЧАСТЬ III
ЛЕСНЫЕ ДУХИ
Глава 18
И началось. Партизаны под командованием Куликова развили бурную деятельность. Потеряв гражданских, они тем самым потеряли центр притяжения, что сковывал их действия, заставляя куда-то постоянно возвращаться. Теперь отряду никого не требовалось охранять и куда-то вести, они стали свободными как ветер в поле и мотались из стороны в сторону скорым маршем. Отследить их передвижения и как-то обнаружить, чтобы уничтожить стало практически невозможно, ведь они действовали совсем маленьким отрядом.
