Что касается деятельности то тут партизанам сильно повезло в первом же налете на Новый Уоян. Ну кто мог предполагать что им так сильно подфартит? В разгромленном полицейском отделении, они помимо всего прочего, что им требовалось для успешной партизанской деятельности, обнаружили целых два ящика с тротилом и простейшими запальными детонаторами. Это ли не удача?!
Подобный подарок судьбы определил тактику первых недель партизанского отряда. Разделившись на четыре группы по десять человек, став еще более незаметными и скорыми в передвижении, они принялись взрывать железнодорожные пути. На северном участке между Улюнханом и Северобайкальском. На западном участке между тем же Улюнханом и Баргузином. На востоке между Багдарином и Романовкой. На юге между Первомаевкой и той же Романовкой, совершая рейд отдельной группой еще южнее к Петропавловску-Забайкальску.
Постоянными диверсиями партизаны на две недели буквально застопорили всякое движение на северном направлении, а южные ветки от перегрузок застопорились сами собой, не выдерживая возросшей нагрузки на железнодорожное полотно.
Когда закончился тротил, пришлось вернуться к первоначальному плану – ночным нападениям на посты полицаев стоящих на выездах-въездах в крупные населенные пункты. Обстрелы небольших колонн полицаев то тут, то там. Эти же нападения позволяли пополнять запасы вооружения и боеприпасов. Оружие складировалось в схронах. В конце концов, они не собирались до конца действовать малой группой, так действительно никаких физических сил не хватит, да и много не свершить. Отряд нужно расширять. И они его расширяли, время от времени совершая дерзкие нападения на концлагеря.
Освобожденным сразу говорилась цель их освобождения и кто не хотел в отряд, могли гулять на все четыре стороны. На этот раз цели у отряда были другие – вести вооруженную борьбу с захватчиками и никто связываться с гражданскими, чтобы снова уводить их куда-то в безопасное место не собирался. Жестоко? Возможно, но это война и у нее другая мораль.
Отряд рос до сотен человек, разбивался на несколько групп, действовавших самостоятельно в самых разных районах Забайкалья. Но без потерь, понятное дело, не обходилось. Китайцы и полицаи выслеживали и уничтожали неопытные отряды. Такова правда жизни на войне и от нее никуда не деться. Но процесс не останавливался и отряд снова рос, продолжая делиться точно амеба, продолжая свою вредоносную деятельность, набираясь опыта и сил.
Все-таки с взрывчаткой необходимой для этой деятельности – развернутой рельсовой войны, на захваченных постах, отделениях полицаев, разбитых конвоях было туго, но им нашли достойную замену – ломы и гаечные ключи.
Вы только представьте, что могут сделать с железнодорожным полотном несколько десятков человек с ломами и гаечными ключами всего за несколько минут. Десятки метров полотна разбирались в один момент. А теперь представьте, что такая вредительская деятельность творилась сразу на нескольких участках дороги, и более того на разных линиях и становится понятен масштаб диверсионной работы, которая по определению не могла не сказаться на регулярности перевозок противником своих войск, техники, боеприпасов, материального обеспечения и продовольствия. А это, в свою очередь негативно сказывалось на линии фронта, задержками снабжения, отправкой дополнительных войск для участия в боевых действиях.
Именно этого и добивались партизаны своими действиями, прекрасно понимая, что сами они лично уничтожить сколько-нибудь серьезное количество войск противника не в состоянии. Но каких потерь могут стоить врагу задержки с поставками ресурсов для ведения войны, на линии фронта, они догадывались.
Ведь если куда-то не подошло достаточное количество войск, техники, топлива или боеприпасов к этой технике, то это ведь стопроцентный срыв какого-нибудь наступления или ослабления обороны на каком-либо участке фронта.
А линия фронта весьма и весьма велика – многие сотни километров в длину и многие десятки километров в глубину, и ресурсов, чтобы ее взломать, а тем более, сдвинуть хотя бы на километр-другой и закрепиться, нужна тьма-тьмущая, и любой сбой, недостаток хотя бы какого-то одного его компонента мешал этому.
По крайней мере партизаны очень хотели верить что это действительно так.
Генерал-полковник Колдунов – командующий фронтом, напряженно рассматривал исчерченную многочисленными разноцветными символами и стрелками карту.
Что-то было не так.
Последние несколько месяцев выдались чрезвычайно напряженными. Китайцы, не считаясь с потерями, лезли напролом по всему фронту. Их уничтожали десятками, сотнями тысяч всеми возможными способами, начиная от пуль и заканчивая ядерными подрывами, но это не останавливало противника, и он продолжал давить на оборонительную линию по всей ее длине.
Сил на это у китайцев хватало. Подобной тактикой они рассредоточивали силы обороняющихся не позволяя им хоть немного сконцентрировать силы для контратаки, в то время, как сами китайцы продолжали давить, нанося то тут, то там особенно мощные удары проверяя оборону русских на прочность.
Колдунов сам до конца не понимал, как китайцы до сих пор еще не смяли линию на каком-нибудь участке и не прорвались.
Конечно, при возведении Енисейской многоэшелонированной оборонительной линии закладывалась многократная прочность. Отовсюду на берега Енисея завозились строительные материалы, прямо с заводов и конфискованные со строек. Все для фронта, все для победы.
Использовались последние достижения материаловедения. И практически все изобретения, что в России так долго не могли получить путевку в жизнь, из-за неповоротливости гражданской промышленности, в условиях войны тут же получали свое развитие, и укрепления последних поколений оказывались способны выдержать прямые попадания не только крупнокалиберных снарядов, но и всепробивающих болванок электромагнитных орудий.
Военные инженеры уже на месте вычисляли наилучшие конфигурации полевых укреплений, обсчитывались сектора обстрела, ну и конечно, пришлось постараться, чтобы боеприпасы на Линию подвозились вовремя. Последнее оказалось сделать сложнее всего.
Но промышленность уже перешла на военные рельсы и как когда-то, военные заводы работали круглосуточно, без выходных. В итоге, когда подошли к концу старые запасы, начала поступать свежая продукция и критический момент с недостатком вооружения удалось преодолеть.
Но несмотря на это китайцы продавливали оборону, беря одну линию за другой. И вот, когда осталось всего-ничего, взять еще три линии, пусть и лучше всего подготовленные, самые крепкие из тех, что возведены на восточном берегу Енисея, китайцы буквально встали.
Почему?
Этот вопрос беспокоил командующего. Надо ли говорить, что любое затишье предвещает бурю?
— Что же они задумали, сволочи?
— Товарищ командующий? — постучав в дверь и не дождавшись разрешения, вошел уже майор Кольцов. — Последние разведанные…
— Наконец-то! Тебя прям за смертью посылать! Давай!
Майор протянул распечатки, и генерал стал их быстро с жадностью просматривать.
— Ничего не понимаю… — пробормотал генерал-полковник, еще раз взглянув на карту, а потом перечитывая сводки. — Перегруппировок сил противника тоже особых не заметно… Так, а это что за картинки?
— Товарищ генерал-полковник? — непонимающе нахмурился майор Кольцов.
— Вот, это что, — протянул распечатку генерал. — Зачем ты мне сунул данные космической разведки про эту погодную установку китайцев в пустыне Алашань? Тем более что ни черта не видно из-за постоянного облачного покрова… Это-то тут мне на кой?
Космическая разведка после приведенного Россией в действие проекта 'Фарш', уничтожившего все орбитальные аппараты, представляла собой низколетящие по баллистической траектории одноразовые спутники. Они не могли сделать даже одного витка вокруг Земли, даже на очень низкой орбите. Уже на полпути они начинали выходить из строя из-за постоянных повреждений, наносимых дробью и
