Вадим даже не пошевелился, чтобы образумить спятившего. Зачем? Что это изменит? Ничего…
Воздушное марево продолжало колыхаться. Налетел знакомый порыв ветра с песком, но вал дарующий хоть какую-то тень, хорошо защитил от него.
'Дело совсем дрянь, если к визуальным прибавляются слуховые галлюцинации, — вяло подумал Вадим, в очередной раз, разлепив глаза. Ему показалось, что он слышал какое-то блеяние. Вряд ли кто из его бойцов спятил настолько, что стал имитировать овцу. Слишком уж нетипично. Хотя, что он знает о типичности умопомешательства? — Но одно знаю точно, дальше только умопомешательство и смерть… Ну и черт…'
Куликов снова закрыл глаза, надеясь, что смерть настигнет его во сне и он не будет мучаться, просто уснет.
— Усну… и буду видеть сны…
Но сон что-то не шел. В довершение мозг пронзил резкий звук. Вадим с трудом открыл глаза и увидел какую-то мутную картину. Перед ним что-то шевелилось темное.
Увидев, что Куликов очнулся 'нечто' замерло, отошло, а потом снова приблизилось.
Вадим, наконец, смог сфокусировать взгляд и он увидел что перед ним стоит человек. Первой реакцией было схватить оружие. Он даже нашарил свой автомат, подтащил поближе, но вот чтобы поднять его сил уже не осталось.
— Ты кто? — хрипло спросил Вадим, осознав, что происходит что-то странное. Вряд ли это враги, иначе оружие уже давно отобрали бы.
Некто что-то закричал и вскоре появился второй, более массивный человек. Он, протянув что-то к лицу Вадима, сказал по-русски с сильным акцентом:
— Пей… это вода.
Вадим с жадностью приник к бурдюку, но спаситель дал сделать только несколько глотков. После чего отнял емкость с живительной влагой и подошел к его соседу также дав попить.
Вода завела Куликова, словно бензин машину. Он встал и смог оглянуться. Солнце уже садилось, а с южной стороны вала топталось небольшое стадо не то овец, не то козлов.
Бойцы также стали постепенно оживать и недоуменно оглядываться.
— Здравствуйте… — поздоровался Вадим со старым монголом, от которого не отходил пацан лет десяти.
Монгол кивнул.
— Спасибо за воду… без неё мы бы скоро окочурились бы…
— Вы военные? — спросил он.
— Да. Точнее партизаны.
Монгол снова кивнул.
— Вам нужно уходить отсюда.
— Мы бы и рады, да не можем. На севере нас ждут китайские патрули, не проскочим. Нужно сделать крюк и выйти там, где нас вообще не ждут.
— Понимаю… Но китайцы очень близко. Там, — монгол махнул на юг, — всего в пятидесяти километрах находится город Чойбалсан. Китайцы захватили его и возводят много-много военных лагерь вокруг… вдоль железной дороги. Их там много, очень много. И они странные…
— Странные? Что вы хотите этим сказать?
— У них странные лица… цвет кожи… он такой… такой…
— Пепельный, — подсказал Вадим, видя затруднение монгола позабывшего нужное слово, вдруг вспомнив наблюдения бурята. — Их кожа серого цвета?
— Да-да! Точно. Серый, да, как пепел…
— Понятно. А вы вообще когда-нибудь видели таких китайцев раньше? С серыми лицами?
— Нет, никогда, нет, — отрицательно закачал головой монгол. — И это… страшно.
— Не дадите еще водички?
Монгол протянул бурдюк, предупредив:
— Не пейте много.
— Постараюсь…
Сделав три глотка, Вадим с большим трудом заставил себя оторваться от бурдюка и передать его Пахомову, сделав ответственным за правильное распределение воды.
— А сами куда идете? — спросил Куликов.
— В Чойбалсан. Стадо гоню на продажу… иначе сами заберут. А так хоть что-то выручу…
— Мудро. Не подскажете, где нам запастись водой?
— Мой внук Булган отведет вас к колодцу. Но вы должны уходить…
— Уйдем… — кивнул Вадим, хотя мелькнула нехорошая мыслишка, что свидетелей оставлять нельзя.
'Ну уж нет, убивать старика и его внука спасшего нас, это перебор', — сказал себе Вадим, но все же спросил:
— Скажите только, чего вы о нас так заботитесь?
— Я желаю России победы… эти китайцы с серыми лицами – зло. Они принесут много бед…
Старый монгол что-то сказал своему внуку, а потом обратился к Куликову:
— Он отведет вас.
Булган вскочил на низенькую монгольскую лошадку и стал ждать, пока соберутся в путь русские, немало удивляясь странным приспособлениям, что русские на себя одевали. Еще больше он удивился, когда увидел, какую скорость они могут развить и держать длительное время. Он даже жестами предложил поскакать наперегонки, но Вадим отрицательно покачал головой. Мало того что он не в форме, так еще не хватало разбить ходули.
— Вы поверили ему о тех странных китайцах с серыми лицами? — спросил Пахомов, когда юный монгол привел их к колодцу и они набрали воды и напились вдоволь, и даже ополоснулись.
— Да.
Пахомов помолчал, видимо что-то для себя решая, а потом спросил:
— Может тогда стоило провести разведку и уточнить полученную от местного населения информацию о противнике и его дислокации?
— Совсем спятил?! — воскликнул Куликов. — Самому сунуть башку в пасть дракону?! Нет уж, увольте от сего удовольствия. Лично мне, того что сказал старик, хватило за глаза. Если командованию слов местного населения недостаточно, пусть снаряжает специальную разведывательную группу, подготовленную лучше нас, и все перепроверяет.
Отряд вернулся к валу, уж очень он понравился Куликову в качестве направляющего и укрытия, как от солнца во время дневных остановок, так и от возможных воздушных наблюдателей, всего-то и нужно что затаиться, укрывшись за валом, забившись в его щели.
Впрочем, прятаться пришлось только один раз, когда пролетал какой-то самолет с юго-запада на северо-восток и то, вряд ли в разведывательных целях. Скорее всего, просто кого-то перевозил из одного места в другое. Видимо китайцы считали Монголию полностью подконтрольной территорией, чего стoит только обустройство открытого воинского лагеря возле Чойбалсана, если верить старику и не вели тотального наблюдения.
В конце концов, врагов здесь нет, Монголия давно аннексирована и армия (точнее ее жалкое подобие) распущена. Что касается партизанского отряда, то вряд ли китайцы считают, что он зашел так далеко на юг, скорее всего они думают, что он продолжает метаться где-то на севере, пытаясь прорваться к своим и только чудо благоволит им оставаться незамеченными.
— Дорога… — доложил головной разведчик.
Отряд затаился, вперед выдвинулись Куликов и Пахомов.
— Действительно…
С северо-запада на юго-восток посреди пустыни проходила дорога. Точнее то чем здесь называли дорогой – укатанное колесами направление. Никто тут асфальт никогда не клал.
— Шлейф пыли на северо-западе…
