девушка наедине со мной становится скучной и официальной.
– Тебе что, совсем не интересно дело, которым ты занимаешься? – удивилась я, ставя перед следователем чашку с дымящимся чаем. Он подозрительно оглядел подношение и настороженно спросил, выуживая за нитку пакетик с заваркой:
– Это что?
– Это чай «Ахмат с бергамотом», – простодушно ответила я. – Еще есть пиво. А больше пить нечего.
– Ничего-то у тебя нет, – расстроился следователь Оболенский. – Даже чая как следует не попьешь. Поехали ко мне, я напою тебя настоящим чаем.
Олег подошел сзади, обхватил меня за плечи и принялся страстно целовать в шею. И это в тот самый момент, когда я рассказываю о возможных подозреваемых?
– Никуда я не пойду, я устала, – взбрыкнула я, раздосадованная его пофигизмом. – Завтра рано вставать, ехать на работу, и вообще, я не расположена мотаться по гостям.
Объятия ослабели, а я продолжала:
– Да, все время хочу спросить – где живет твоя жена, с которой ты в разводе? Она в Италии или все- таки в Москве, у своей мамы?
Олег отпустил меня так же резко, как обнял, и, направившись к двери, раздраженно бросил сквозь плечо:
– Я вижу, ты не в настроении. Ты девушка не только с каменным именем, но и с каменным сердцем. Спокойной ночи, дорогая Агата, прости, что побеспокоил. Если не возражаешь, я завтра позвоню. Может, ты встанешь с той ноги и перестанешь бросаться на людей.
– Отлично, звони завтра, – разрешила я, испытывая смутное чувство вины за резкость своего тона.
Хлопнула дверь, закрывшаяся за следователем Оболенским. Уже проваливаясь в сон, я вдруг подумала, что на вопрос о жене он так и не ответил, предпочтя попросту сбежать.
* * *
Утром меня разбудил телефонный звонок. Так рано вставать я не собиралась, думая сказаться больной и приехать в офис к обеду, но дед разрушил мои планы. Стоило мне снять трубку, как я услышала его полный оптимизма голос:
– Вот хорошо, что ты еще дома! Ты не заболела?
– Дед, все в порядке, просто я поздно вчера легла. Приду на работу попозже, никто от этого не умрет.
– Разбаловал вас Эд Георгиевич, – проворчал дед. И миролюбиво добавил: – Я еду мимо тебя с Бауманского рынка, сейчас завезу мясо и овощи.
От этого известия я мигом проснулась и села на кровати. Чтобы дед ни свет ни заря отправился на рынок? Да в жизни такого не бывало! Обычно по рынкам ездила бабушка, ловко управляясь с компактной «БМВ» первой модели. Дед же на своем «Лендкрузере» дальше окрестных грибных лесов никуда не выбирался. И вдруг такой гражданский подвиг!
Наскоро умывшись, я поставила чайник, и тут заявился дед, увешанный пакетами с продуктами.
– Чаек! – обрадовался он, потирая руки. – Это я удачно зашел! Выехал без завтрака, а сейчас уже почти десять, пора бы подкрепиться.
– Раздевайся, мой руки, – скомандовала я.
Дед отправился в ванную и оттуда прокричал:
– Раз ты до обеда дома, может, приготовим Иде что-нибудь вкусное? Например, мясо или курочку.
– Отличная идея, – прокричала я в ответ.
Дождалась, когда дед выйдет из ванной, и осведомилась:
– Слушай, дед, тебе имя Патрик Смит ни о чем не говорит?
Владлен Генрихович бросил на меня удивленный взгляд и иронично приподнял мохнатую бровь.
– Патрик Смит? Наслышан про этого афериста. По-моему, он отбывает наказание в тюрьме «Сан- Квентин». Зачем он тебе понадобился?
– Помнишь, я тебе рассказывала, что моего клиента обвиняют в похищении Уха Энки? – осведомилась я.
– Конечно, – откликнулся дед.
– Как ты знаешь, артефакт хранился в Культурном центре Бажена Соло. И вот вчера я совершенно случайно попала на семинар к конкурентам духовного общества «Истины Соло», которое называется «Баженова Мудрость». Последователи «Баженовой Мудрости» тоже считают себя адептами преподобного старца, и возглавляет это движение некий Санта Патрик. По словам одной журналистки, он-то и есть Патрик Смит, присланный сюда каким-то коллекционером, чтобы похитить и вывезти из страны Ухо Энки.
– Как зовут журналистку? – заинтересовался дед, доставая мобильник.
– Жанна Лисянская, представляет интернет-издание «Власть денег», – лаконично ответила я, наблюдая, как дед проворно орудует кнопками, выискивая в контактах коммуникатора нужный номер. Заметив живейший интерес в моих глазах, дед на секунду приостановил поиски и недовольно заметил:
– Разве тебе в детстве не говорили, моя пытливая девочка, что подслушивать нехорошо? Как там поживает наш чай?
Покаянно свесив голову, я отправилась в кухню, но притормозила в дверях, намереваясь все же осуществить свое намерение и подслушать-таки телефонную беседу Владлена Генриховича. Но дед знал меня не один год, поэтому на цыпочках подкрался к кухне и с шумом захлопнул дверь, чуть не прищемив мне руку, которой я придерживалась за косяк.
– Ну и ладно, не очень-то и хотелось, – фыркнула я, не двигаясь с места и осторожно приоткрывая дверь, чтобы получилась щелочка, пригодная для подслушивания. Но дед был на стреме. Он тоже не отходил от двери, поэтому стремительно среагировал на мое поползновение и, резко распахнув дверь, возник на пороге.
– Агата, что за игры? – грозно сдвинув брови, чуть слышно прошелестел он.
Это был излюбленный прием Владлена Генриховича – разгневанно шептать на провинившегося, и, можете поверить, это действовало сильнее истошного крика. И только после того как он на меня нашептал, я ретировалась на кухню и занялась приготовлением чая. Достав две разнокалиберные чашки, я поставила между ними сахарницу и тарелку с бутербродами, а вот с чайными ложками возникла заминка. Они все время куда-то деваются. У меня иногда закрадывается подозрение, что в квартире обитает домовой, таскающий ложки ради забавы. Телефонный звонок застал меня в тот момент, когда я шуровала шваброй под кухонным столом, рассчитывая обнаружить там тайничок домового. Не то, чтобы я надеялась, я просто знала, что две чайные ложки лежат именно там. У меня так бывает: сосредоточишься, подумаешь о каком- нибудь предмете, и мысленный образ этого предмета, завалившегося в щель между спинкой кресла и сидением, возникает в голове.
В этот момент раздался звонок моего мобильного. Не меняя позы, я достала его из кармана халата и, стоя на четвереньках, взглянула на экран. Как ни странно, звонил Борька. Я приготовилась придать голосу как можно больше надменности и нажала клавишу приема. Но не успела я сказать сакраментальное «алло», как кудрявый друг приветствовал меня не менее сурово, чем собиралась это сделать я.
– Ну, здравствуй, героиня дня.
Я мигом забыла о своем намерении быть гордой и неприступной и растерянно промямлила, понимая, что такой тон так просто не берут:
– Привет, Борь, что-то случилось?
– Случилось, – сухо ответил Джуниор. – Наворотила ты, Агата, дел! Немедленно приезжай в контору!
Все еще стоя посреди кухни на четвереньках, я слушала короткие гудки, доносившиеся из трубки, и внутри у меня все стыло от ужаса. Вытираясь полотенцем, на кухню зашел дед, да так и замер в дверях.
– Это что еще за зарядка для хвоста? – удивился он.
Я вскочила на ноги, отнесла на место швабру и побежала в спальню одеваться, крича на ходу:
