начала говорить как можно громче и отчетливей:
– Господин Иванов, это адвокат Агата Рудь. Ставлю вас в известность, что отказываюсь представлять ваши интересы в суде и в других инстанциях, ибо вы намеренно вводите меня в заблуждение, отказываетесь идти на контакт и саботируете расследование уголовного дела, по которому вы проходите главным подозреваемым. Кроме того, я считаю своим долгом уведомить вашу жену о характере отношений, в которых вы состоите с обладателем самолета «Сессна» Патриком Смитом…
В этом месте моего монолога нервы Аркадия не выдержали, и клиент снял трубку.
– Алле, Агата Львовна? Добрый день, вот, выходил из комнаты и не слышал вашего звонка, – сбивчиво забормотал он, выдавая себя с головой. – Так о чем вы хотели со мной поговорить?
– О четырехместном самолете, таком, как у Матиаса Руста, – кротко откликнулась я. – Вы умеете им управлять?
– Ну-у, некоторые навыки пилотирования у меня имеются, – неуверенно протянул клиент. – А вам зачем?
– Сегодня мы втроем – вы, я и Жанна Лисянская – летим на Урал. Кто-то же должен вести самолет.
– Это исключено, – заартачился Аркадий Всеволодович. – Я не могу отлучаться из Москвы, я давал подписку о невыезде. Кроме того, Лидия может снова забыть ключи, опять не попадет домой и будет скандалить, а в моем положении это опасно. Подписку о невыезде тут же заменят кутузкой.
– Вы говорите «опять» – ваша жена уже ночевала из-за вас на улице? – заинтересовалась я случайно оброненной фразой подзащитного.
– Ну-у, раз вы все знаете про нас с Патриком, мне нет смысла больше скрывать правду, – глубокомысленно изрек клиент. – В ночь ограбления Лида забыла ключи и просидела всю ночь в машине рядом с нашим домом, потому что меня не было в городе и она не могла попасть домой. Утром жена устроила мне страшный скандал, заявив о разводе и обвинив в краже артефакта. Я умолял ее не говорить в полиции, что я отсутствовал всю ночь, и она согласилась вообще не поднимать этот вопрос. Мы оба были дома – и точка.
– А где же вы были в ночь ограбления, если не дома? – удивилась я.
– Там и был. На семинаре, с Патриком, – буркнул клиент и замолчал, ожидая, что я проникнусь трагичностью момента и откажусь от своей затеи с самолетом.
– Минуточку, и вы только сейчас мне об этом говорите? – возмутилась я. – Да вы понимаете, что это в корне меняет дело? Получается, что у Лидии Сергеевны нет алиби на время ограбления, а у вас, напротив, есть.
– Не думаете же вы, Агата Львовна, что я стану вмешивать в это дело Патрика? – трусливо осведомился клиент. – И потом, у Лидии тоже есть алиби – ее видела продавщица из круглосуточной аптеки, возле которой Лида припарковала машину. Под утро моя жена заходила туда купить успокоительное средство, она сама мне об этом сказала.
– А вам не приходило в голову, что было бы неплохо рассказать об этом следователю? – сурово спросила я.
– Зачем? – изумился клиент.
– Я вам удивляюсь, Аркадий Всеволодович, – простонала я. – Ладно, я сама переговорю со следователем Оболенским. Так как насчет самолета?
Клиент молчал, делая вид, что не расслышал моего вопроса, но я тоже хранила молчание, в свою очередь делая вид, что не понимаю, в чем, собственно, проблема. Тогда Аркадий, видя, что ни один из представленных аргументов не подействовал, привел совсем уж убийственный довод.
– И потом, самолет не мой, – с вызовом сообщил он. – Я не имею права брать аппарат без ведома владельца.
– Вы считаете, что будет лучше, – с ледяными нотками в голосе проговорила я, – если следствие узнает, для чего вы взломали сейф своей жены? Статья сто двадцать шестая, если вы не в курсе, предполагает за похищение человека срок от четырех до восьми лет, а за похищение малолетней девочки вам вкатят лет пятнадцать, и защищать, имейте в виду, я вас не буду.
– Я знаю, сколько дают за похищение ребенка, – тоскливо откликнулся клиент. – Я наводил справки в Интернете.
– Ну вот, видите, вы – юридически грамотный человек и без моей помощи прекрасно понимаете, что для вас лучше.
На том конце провода повисла гнетущая тишина, и наконец Аркадий удивленно протянул, словно только что сделал важное открытие:
– Постойте, Агата Львовна, вы что, меня шантажируете?
– Ну в общем-то да, – не стала отнекиваться я. – Шантажирую. И думаю, что в ваших интересах сделать то, о чем я вас прошу.
– Ну и адвоката я себе нанял, – фыркнул Иванов. – Имейте в виду, госпожа Рудь, вы выкручиваете мне руки! Если что-то пойдет не так, я все свалю на вас!
– Да пожалуйста, – великодушно разрешила я. – Сваливайте, сколько хотите. Только, умоляю, не тяните с отлетом. Говорите, когда и куда нам с Лисянской подъехать.
Аркадий засопел, что-то прикидывая, и, наконец, выдавил из себя:
– Сегодня в пять часов вечера будьте на Тушинском аэродроме у третьего бокса. И, ради бога, не опаздывайте, я и так весь на нервах!
– Как скажете, мой капитан! – жизнерадостно выкрикнула я и отключилась.
Созвонившись с Жанной и предупредив ее о времени и месте встречи, я поехала в управление к Олегу. Следователь Оболенский встретил меня удивленным возгласом радости.
– Агата! Отдохнула, выспалась и решила заглянуть ко мне? Вот умница! Проходи, присаживайся. Располагайся как дома.
– Да я, собственно, по делу, – смутилась я, удивляясь, что кавалер совсем не обиделся за вчерашнее. – Только что я узнала, что в ночь ограбления супруги Ивановы не ночевали дома. У моего подзащитного имеется алиби – это его любовник Патрик Смит. Думаю, он подтвердит каждое слово Аркадия Всеволодовича. А вот у мадам Ивановой такого алиби нет. Она якобы забыла ключи от дома и всю ночь провела в машине. Неплохо бы вызвать к тебе фармацевта, дежурившего в ту ночь в аптеке, где госпожа Иванова покупала успокоительное. Интересно, зачем оно ей понадобилось?
Олег закатил глаза к потолку и тоскливо протянул:
– Агата, зачем тебе эта канитель? Милая моя девочка, пойми, твоему Иванову ничего не поможет. Он обокрал Культурный центр, это подтверждают имеющиеся у следствия факты.
– А многими ли фактами располагает следствие? – прищурилась я. – Ты узнал, кто та белокурая девица, которая залезала с Аркадием в сейф? Допросил ее? А вдруг Аркадий говорит правду, и они шарили в закромах Гуру Ма вовсе не в ночь ограбления, а, скажем, за неделю до него?
– Ты обладаешь конкретными фактами или просто фантазируешь? – насторожился следователь Оболенский.
Его вопрос вернул меня на землю. В пылу спора я чуть было не проговорилась насчет Жанны, а ведь журналистка похищением Оли Пряхиной заработала себе уголовную статью, и, заикнись я только об этом Олегу, он тут же упек бы ее за решетку, и плакало тогда мое адвокатское расследование.
– Да нет, это я так, – слукавила я. – Ну пожалуйста, Олежек, миленький, вызови женщину-фармацевта, которая видела Лидию Иванову в ночь ограбления! Вдруг она скажет что-нибудь по существу дела? Ведь для чего-то же соврала Лидия Сергеевна насчет того, что всю ночь проспала дома? Значит, ей есть что скрывать.
– Ну ладно, адвокат Рудь, ты кого угодно уговоришь, – усмехнулся Олег. – Так уж и быть, пошлю повестку в аптеку. На какое число вызывать свидетельницу?
– Спасибо, Олежка! – подпрыгнула я от радости, целуя Оболенского в гладко выбритую щеку. – Сегодня я уеду в командировку – начальство посылает на Алтай, а вот на завтра можешь смело ее приглашать. Зови ближе к вечеру, ладно?
– Часов на шесть устроит?
– Вполне!
– Отлично, приходи к этому времени ко мне в кабинет, задашь своей свидетельнице все интересующие
