вопросы, – отозвался Оболенский, провожая меня до двери и нежно целуя на прощание.
* * *
В прекрасном настроении я отправилась домой собрать в дорогу самое необходимое. Поднявшись на свой этаж, я вышла из лифта и чуть не задохнулась от едкого дыма, выбивавшегося из-под двери, при этом глаза заволокло едким туманом. Надсадно кашляя, я в несколько скачков достигла порога и надавила ладонью на звонок, одновременно с этим выуживая из сумки ключи. В голове тут же возникла кошмарная картина: в ожидании меня дед уселся в кресло, закурил трубку, ему стало плохо с сердцем, из трубки выпал уголек, попал прямо на дедовы вельветовые брюки, и вот мой бедный дедушка, беспомощный и слабый, не может встать с кресла и потушить охвативший квартиру пожар. Пока я рылась в сумке, дверь распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Владлен Генрихович. В руке у него был пакетик с красным перцем, а круглое пузо обтягивал фартук с петухами.
– Агата, ты как раз вовремя, – торжественно провозгласил он, отходя в сторону и давая мне войти. – Я приготовил шашлык по-карски и пожарил цыпленка табака. Как ты считаешь, что лучше отвезти бабушке в больницу?
– Дед, не размахивай перцем, просыплешь на пол, – кашляя от дыма, попросила я, прямо в обуви проходя на кухню и распахивая настежь окно, попутно припоминая, что красного перца у меня отродясь не водилось. Тем более такой огромной упаковки. Значит, решила я, дед принес перец с собой.
– Не волнуйся, детка, не просыплю, это пустая пачка, я все высыпал в шашлык, – отозвался дед.
– Тогда вези бабушке цыпленка, – посоветовала я, поворачиваясь к столу.
И тут мой взгляд упал на шелуху от чеснока вперемешку с остатками перца чили, которыми щедро была присыпана столешница. Окинув тоскливым взглядом наваленную на столе кучу чесночной шелухи, я подумала, что, должно быть, с цыпленком я тоже погорячилась.
Оправившись от потрясения, я отправилась в свою комнату и принялась за работу. Я старательно создавала легенду для посещения Янтарного города. Перелопатив несколько справочников, я подготовила с десяток документов и, уложив их в папку, красиво вывела на обложке: «Дело Лапухина В. С.».
* * *
В условленное время я подходила к третьему боксу, где меня уже ждали. Одетый в кожаную куртку пилота клиент переминался с ноги на ногу. В его франтоватые сапоги были заправлены щегольские джинсы, а плешивую голову венчал стильный лайковый шлем, делая Аркадия Всеволодовича отдаленно похожим на Леонардо Ди Каприо в роли Говарда Хьюза. Жанна для путешествия на Алтай выбрала спортивный стиль и натянула на себя широченные сноубордические штаны, пеструю куртку и меховую шапку с пушистым лисьим хвостом, красиво лежащим поверх ее белокурых африканских косичек. И только я в своем демисезонном пальто и легких сапожках на каблуках выглядела белой вороной. Пока я шла к поджидавшим меня компаньонам, журналистка Лисянская не спускала с меня изумленных глаз.
– Агата, ты погоду в Интернете смотрела? – озадаченно спросила она вместо приветствия. – На Алтае десять градусов мороза, а ты вырядилась, как на танцы! Может, метнешься домой, переоденешься?
– Некогда, девушки, переодеваться, – забеспокоился Аркадий, поглядывая на часы. – Я с хозяином самолета договорился, что беру аппарат на один вечер. Сегодня же я должен вернуться в Москву.
– Не говорите ерунды, Аркадий Всеволодович, – возмутилась я. – В Москву вы вернетесь тогда, когда я вам об этом скажу.
– Какой-то адвокатский беспредел, – пробормотал клиент, опасливо косясь в мою сторону.
– А ты как думал? – усмехнулась Лисянская. – Имей в виду: будешь как миленький нас слушаться.
Клиент внимательно посмотрел сначала на меня, затем на Жанну и, недоверчиво покачав головой, с сомнением в голосе проговорил:
– Как-то вы подозрительно быстро спелись.
– Не хотелось тебя расстраивать, Аркаша, но я журналистка и тоже веду расследование, – обнадежила его девушка.
Лицо клиента осветилось саркастической ухмылкой, и он полным презрения голосом протянул:
– Вот теперь все понятно! Представители двух самых продажных профессий нашли друг друга.
– Я бы попросила, – одернула его Лисянская.
– А вот хамите вы, господин Иванов, совершено напрасно, – поддакнула я. И тут же уточнила: – Не пора ли нам лететь?
Усевшись в салон самолета, мы поднялись в воздух, и Аркадий недовольно проговорил:
– Только предупреждаю – я не собираюсь покидать самолет. И если я вижу Феликса Беляковича, то сразу же улетаю, нравится вам это или нет.
– Так значит, Белякович все-таки в Янтарном городе? – обрадовалась я. – Лидия говорила, что послала Феликса в командировку. Она имела в виду Янтарный город?
– Этого я не говорил, – ушел от ответа клиент.
– Но вероятность того, что Феликс в Янтарном городе, все же велика? – давила на него журналистка.
Некоторое время Аркадий молчал, напряженно следя за приборами, затем нехотя ответил:
– Белякович – начальник нашей службы безопасности, и в случае непредвиденных ситуаций его первого привлекут для подавления мятежа и восстановления порядка.
– Как интересно! – оживилась я. – А что, блаженные искатели истины частенько поднимают мятеж в раю?
Оставив штурвал без присмотра, Аркадий обернулся назад и с минуту смотрел на меня немигающим взглядом. Наконец он счел, что излил на меня достаточно сарказма, и хмуро проговорил:
– В каком раю, что вы несете?
– А что, Мона Роз разве не заведует раем для адептов преподобного Бажена Соло? – удивилась я. – Разве не живут среди сосен в горах Алтая в гармонии с природой счастливые обладатели пяти тысяч набранных очков?
Пропустив вопрос мимо ушей, Аркадий Всеволодович мрачно осведомился:
– Как вы думаете, госпожа адвокат, откуда берутся сосновая мебель и сувениры, которые продаются в Культурном центре?
– Понятия не имею, – откликнулась я.
– Аркаш, не хочешь же ты сказать… – начала было Жанна, но господин Иванов резко перебил ее:
– Хочу! Именно там, среди Алтайских гор, находится производство всего этого великолепия. Янтарный город по сути своей является фабрикой по изготовлению продукции из сосны. Те поселенцы, что покрепче, валят сосны и работают на лесопилках, более сноровистые собирают мебель, а старики и дети ваяют сувениры.
Признание Аркадия Всеволодовича не стало для меня откровением. В принципе, что-то подобное я и предполагала, и на основе своих догадок и состряпала «Дело Лапухина В. С.».
– Насколько я понимаю, расплачиваются с ними опять же баллами и процентами? – вкрадчиво осведомилась я.
– Ну разумеется, а как же еще? Пару раз вспыхивали мятежи, но наша служба безопасности их подавляла. Куда могла отправить Лидия в командировку начальника службы безопасности, если не на Урал? Значит, там опять какие-то проблемы с поселенцами.
– Ты знаешь об этом и молчишь? – возмущенно выпалила Жанна. В кабине самолета было жарко, поэтому журналистка в сердцах стащила с головы шапку и утерла ею лицо. – Надо собрать пресс- конференцию, известить о происходящем общественность, надо спасать попавших в беду!
– Да нужно просто заявить в полицию, – оборвала я взволнованную речь Лисянской. – Но только после того, как мы выиграем бракоразводное дело.
– Не буду я никуда заявлять, – раздраженно буркнул Аркадий. – Я вас просто предупредил, чтобы посещение Янтарного города не стало для вас неожиданностью. И потом, там не все так плохо. После работы поселенцы проводят духовные собрания, воспевают в гимнах Мону Роз и преподобного Бажена, а еще зарабатывают баллы для следующей жизни.
Аркадий на секунду умолк, обдумывая, какой бы еще довод привести в пользу Янтарного города, и, наконец, достал из рукава козырной туз:
– В конце концов, их там отлично кормят! В Янтарном городе есть свое подсобное хозяйство, свежее
