И, дернув за платье Денизу, она вполголоса спросила:
–?Это для него поручик приказал приготовить постель в вашей комнате?
–?Для него?
–?Для того хорошенького ребенка, которого привезли в карете.
–?Ребенка?
–?Да, он такой прелестный: с золотистыми кудряшками, такой крошечный и слабенький… Я видела, как бедняжку пересаживали на большое кресло покойного дедушки Готье, вашего батюшки!
–?Ребенка? Вы говорите, что мой брат привез ребенка?
–?Значит, вас не предупредили? Какой сюрприз! Ребенку лет десять или одиннадцать, и у него такой болезненный вид…
Девушки подошли к павильону, у входа в который стояла безобразная с виду карета. Бригадир Жолибуа, верхом на коне, раскланивался с Филиппом Готье, вышедшим на крыльцо проводить конвоиров.
–?Итак, вы уверены, что не привлекли внимания жителей тех селений, через которые проезжали? — спросил Готье.
–?Я думаю, что мы остались незамеченными, тем более что все крестьяне сейчас на полях.
–?Никто не мог догадаться, что кучер — переодетый жандарм?
–?Полно вам! Он приехал сюда лишь два дня тому назад, его здесь никто не знает!
–?Отлично, вы доложите гражданину Бернекуру о результатах нашего путешествия и скажете, что как только я узнаю что-нибудь еще, то сразу же уведомлю его.
–?Слушаюсь, господин поручик.
–?Вы объедете Виттель так же, как мы сделали по пути сюда.
–?Слушаюсь.
–?Наконец, если кто-нибудь спросит вас, кого вы провожали, то вы ответите, что в карете сидел несчастный сумасшедший, семейство которого держит в тайне его имя. Так мы решили со следственным судьей. Вы поняли меня?
–?Да, господин поручик.
–?Трогай! Не забудьте, что вы получите галуны вахмистра, если сохраните это в тайне. Я сам возложу их на вас на следующий же день после того, как мы арестуем преступников.
В эту минуту Дениза и Жервеза вошли в комнату, посреди которой на большом кресле совершенно один сидел бледный неподвижный ребенок, опираясь локтями на ручки кресел. Мальчику было лет десять, у него были правильные черты лица, чудесные белокурые волосы и большие задумчивые глаза.
XXVIII
Дитя
Увидев ребенка, Дениза затрепетала. Она подумала, что ее сын сейчас должен быть именно таким.
«А что, если это не простое сходство? — мелькнуло у нее в голове. — Что, если это мой собственный сын? Что, если каким-нибудь чудом ребенок спасся из лап негодяя, который скрывал его от меня?»
Что-то подсказывало Денизе, что чудо свершилось… Но как, когда и кем? Она уже хотела вскрикнуть: «Мой Жорж! Это мой Жорж! Я его узнаю!» Но, услышав голос Филиппа, женщина удержала слова, готовые вырваться из ее груди.
–?Дениза, — сказал поручик, вошедший в эту минуту в комнату, — вот тот гость, о котором я тебя предупреждал. Тот больной, которому хороший уход вернет здоровье и рассудок, тот сирота, которому я прошу тебя заменить семью…
Дениза, подавив волнение, спросила:
–?Но кто этот сирота, Филипп? Откуда он и почему он здесь?
–?Я сейчас все тебе объясню, сестра.
Обращаясь к Жервезе, с любопытством следившей за их разговором, Филипп сказал:
–?Идите сюда и вы, моя милая! Слушайте внимательно и старайтесь запомнить.
Горничная подошла.
–?Крайне важно, — продолжал Филипп, — чтобы никто не знал, что этот ребенок, которого я поручаю вам, сын одного из моих старых товарищей по полку.
–?Убитого на войне? — спросила Жервеза.
–?Именно так, убитого на войне. Возьмите этого маленького человечка, которого я забрал сегодня утром из сиротского дома в Эпинале, и отнесите его наверх, в комнату вашей госпожи. Положите его на постеленную вами кровать и оставайтесь при нем до прихода моей сестры. Если он будет бояться или тревожиться, спуститесь и предупредите нас. Он не утомит вас капризами. Он немой…
–?Немой! — вскрикнула служанка.
–?Немой! — повторила Дениза.
–?Если бы только это! — прибавил Филипп и дотронулся до лба ребенка.
Жервеза, всплеснув руками, вмиг обо всем догадалась и воскликнула:
–?Немой, к тому же слабоумный! Бедняжка! О, вы можете положиться на меня, я буду ухаживать за ним.
–?Немой и слабоумный! — повторила Дениза. «Нет, это не мой Жорж!» — подумала она про себя.
Ребенок, утомленный дорогой, задремал в кресле. Филипп знаком указал Жервезе на мальчика, и та, взяв его на руки, вышла из комнаты. Поручик встал возле Денизы и, понизив голос, проговорил:
–?Я сказал Жервезе то, что она должна говорить другим. Но ты узнаешь правду, моя милая Дениза. Мне очень нужна твоя помощь. Во-первых, это вовсе не сын моего товарища по полку, мало того, власти до сих пор не узнали ни имени, ни места рождения ребенка; во-вторых, мальчик вовсе не немой. С людьми он не говорит, но во сне, в лихорадке, у него вырываются слова, заставляющие думать, что бедный ребенок присутствовал при какой-то страшной катастрофе, жертвой которой едва не стал сам. Его спасла какая-то женщина, и в ту ночь, должно быть, убили двоих мужчин, но где, как и при каких обстоятельствах, он не знает или забыл — так сильно его напугали. Кажется, все это произошло в Виттеле или его окрестностях, потому что мальчика принесли оттуда. Но об этом он расскажет нам позже сам, когда покой и хороший уход возвратят ему силы. Дениза, я рассчитываю на тебя, на твое доброе сердце. Ты хочешь стать матерью этому сироте? Хочешь вернуть разум существу, болезнь которого гарантирует безнаказанность убийцам Гастона?
–?Убийцам Гастона? — воскликнула Дениза, вскочив с места при этом неожиданном открытии.
Филипп уверенно продолжал:
–?Или я очень ошибаюсь, или Гастона убили именно те люди, от рук которых Провидение спасло ребенка…
–?Ты так думаешь?
–?Я в этом не сомневаюсь. Все укрепляет меня в моих догадках, вот почему я так горячо прошу тебя обратить внимание на ребенка и оживить в нем воспоминания, благодаря которым мы сможем отомстить за несчастных жертв.
–?Я сделаю так, как ты пожелаешь, брат мой, — медленно проговорила Дениза.
Филипп крепко поцеловал сестру и сказал:
–?Благодарю тебя. Я поручился за тебя гражданину Бернекуру. А теперь за дело! Бог покровительствует нам, и я надеюсь, что мы достигнем успеха. Прежде всего мы должны хорошенько спрятать ребенка. Ах! Мне нужно сообщить тебе массу вещей, которые ты должна знать ради успеха нашего предприятия. Итак…
–?Постой! — внезапно прервала его девушка.
Пистолеты Филиппа лежали в этой же комнате, на столе. Дениза взяла один из них, взвела курок и
