— Доктор занят, ваше высочество. Вам не стоит продолжать отвлекать его.
— Я просто хочу спросить, есть ли какие-то результаты.
— Я уверен, что он немедленно вам скажет, как только они появятся.
Кай сжал зубы и посмотрел на Торина, человека, который был советником его отца еще до того, как Кай родился. Даже сейчас, стоя в одной комнате с Торином, он чувствовал себя ребенком — и возвращалось детское побуждение сделать наперекор. Он и сам хотел бы знать, сможет ли он когда-нибудь это преодолеть.
— Я должен чувствовать, что делаю хоть что-то. Я не могу просто стоять и смотреть, как он умирает, — сказал он.
Торин опустил глаза.
— Я знаю, ваше высочество. Нам всем тяжело.
Кай хотел сказать, что это не то же самое, но придержал язык.
Торин отвернулся от него к стеклу и с поклоном сказал:
— Многая лета императору.
— Многая лета императору, — повторил шепотом Кай с пересохшим горлом.
Они молчали, покидая комнату для посетителей и направляясь вниз по коридору к лифтам.
Их ожидала женщина. Каю следовало это предвидеть — в последние дни она постоянно была где-то рядом, но она была последним человеком на земле, кого он хотел бы видеть.
Сибил Мира. Главный маг при дворе лунной королевы. Исключительной красоты — с черными волосами до талии и теплым медовым оттенком кожи. Она была в форме, соответствующей ее положению при дворе и титулу: длинный белый плащ с высоким воротником и рукавами-фонариками, вышитыми вдоль швов рунами и иероглифами, которые ничего не говорили Каю.
В пяти шагах позади нее — как и всегда, верный страж, как и всегда, безмолвный. Это был юноша, такой же красивый, как Сибил, — со светлыми волосами, собранными в низкий хвост, и резкими чертами лица, на котором принцу до сих пор не удалось увидеть никакого выражения.
Губы Сибил изогнулись в улыбке, когда Кай и Торин подошли ближе, но взгляд серых глаз оставался холодным.
— Ваше императорское высочество, — обратилась она, изящно склоняя голову. — Как здоровье досточтимого императора Рикана?
Когда Кай ничего не сказал, ответил Торин:
— Не слишком хорошо. Благодарю вас за участие.
— Мне печально это слышать, — сказала она, но печали в ее голосе звучало столько же, сколько в голосе кошки, которая только что загнала в угол мышь. — Моя возлюбленная королева передает вам свои соболезнования и пожелания наискорейшего выздоровления Его Величеству.
Она сфокусировала взгляд на принце, и ему показалось, что изображение перед ним дрожит, как мираж. Голову наполнили тихие голоса, они шептали: уважение и восхищение, сочувствие и участие.
Кай оторвал от нее взгляд. Ему понадобился всего миг, чтобы заставить голоса замолчать.
— Чего вы хотите? — сказал он.
Сибил жестом указала на лифты:
— Перемолвиться словом с человеком, который станет императором… если судьбе будет угодно.
Кай взглянул на Торина, но не увидел сочувствия в ответном взгляде. Такт. Дипломатия. Всегда. Особенно когда дело касается этих проклятых лунатиков.
Вздыхая, он обернулся к ожидающему андроиду:
— Третий этаж.
Сенсор вспыхнул:
— Пожалуйста, пройдите к лифту С, ваше высочество.
Они вошли в лифт. Сибил вплыла, как перышко на ветру. Последним вошел страж. Он остался у дверей и смотрел на них так, как будто придворный маг находился в смертельной опасности. Каю стало неуютно под его взглядом. Сибил же, казалось, вообще забыла о присутствии стража.
— Какой неподходящий момент для болезни Его Величества! — сказала Сибил.
Принц стиснул поручень, словно загоняя свою ненависть в полированное дерево:
— Следующий месяц устроил бы вас больше?
— Я, разумеется, имею в виду переговоры о создании альянса, которые велись между императором Риканом и моей возлюбленной королевой. Мы стремимся к соглашению, которое равно устроило бы и народ Союза, и народ Луны.
От взгляда на Сибил у него закружилась голова, так что принц сосредоточился на номерах этажей, вспыхивавших над дверью.
— Мой отец пытался создать альянс с королевой Леваной с тех самых пор, как она взошла на трон. Это она всегда отказывалась.
— Все же ему стоило принять во внимание ее разумные требования.
Кай стиснул зубы.
— Я надеюсь, — продолжала Сибил, — что как император вы окажетесь более способны понять, откуда проистекают эти требования, ваше высочество.
Кай молчал, пока лифт отмерял этажи — шестой, пятый, четвертый.
— Мой отец — мудрый человек. И я не имею намерения в ближайшее время изменять какое-либо из его решений. Я надеюсь, что мы сможем достигнуть соглашения, но, боюсь, вашей хозяйке придется умерить свои крайне разумные требования.
Улыбка Сибил застыла.
— Что ж, — сказала она, когда лифт остановился на третьем этаже и двери открылись, — вы юны.
Кай склонил голову, притворяясь, что принял ее слова за комплимент, затем обернулся к Торину:
— Если у вас есть несколько свободных минут, может быть, вы пойдете со мной к доктору Эрланду? У вас могут быть вопросы, которые не приходили мне в голову.
— Конечно, ваше высочество.
Они оба сделали вид, что не замечают ни придворного мага, ни ее стража, но прежде, чем двери лифта закрылись, до них долетел сладкий голос:
— Многая лета императору!
Принц зарычал.
— Нужно было заключить ее под стражу!
— Вряд ли это хороший способ продемонстрировать мирные намерения, ваше высочество.
— Они поступят с нами еще хуже. — Принц запустил руку в волосы.
Заметив, что Торин больше не идет за ним, Кай уронил руку и обернулся. В тяжелом взгляде Торина читалось беспокойство.
— Я знаю, что для вас настали тяжелые времена.
Кай постарался подавить волну раздражения и агрессии:
— Они настали для всех.
— В конце концов, ваше высочество, вам придется вести переговоры с королевой Леваной — и лучше бы иметь какой-нибудь план.
Кай подошел поближе к Торину, пропуская группу лабораторных техников, которым пришлось протиснуться мимо них.
— У меня есть план. Я не собираюсь на ней жениться. К черту дипломатию. Вот и все. Разговор окончен.
Торин сжал зубы.
— Не смотрите на меня так. Они нас уничтожат, — тихо сказал Кай. — Превратят в рабов.
— Я знаю, ваше высочество. — Сочувствие в глазах Торина погасило нарастающий гнев Кая. — Пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что не стал бы просить вас об этом, как никогда не просил вашего отца.
Кай отступил назад и прислонился к стене коридора. Мимо спешили ученые в белых халатах,
