эти шоу, немного побаивались нас. Мы подразумевали то, чем мы занимались, это не было безопасным или запланированным и не претендовало на звание чего-то крутого в любом случае. Мы так же прошли через период, когда мы играли дерьмовые шоу с Tex & the Horseheads и другими группами, играющими кантри-панк, но нам так же было нелегко приспособиться к таким выступлениям.
Мы все время присматривались к клубу Troubadour, находящемуся в Западном Голливуде. Многие группы начинали там свой путь, играя по понедельникам и вторникам. Только когда вы начинали привлекать публику, вам может выпасть шанс подняться в списке выступающих групп, и возможно даже стать хэдлайнером и вы могли бы перейти к более желательным для вас дням недели и, наконец, устраивать концерты в выходные дни. The Troubadour был всегда забит по выходным. Если вы смогли стать хедлайнерами в пятницу или субботу ночью, что ж, это показатель вашего реального потенциала: те из хедлайнеров, кто играл по выходным, могли добиться подписания контракта с крупным лейблом. Но сейчас, мы не могли даже рассчитывать на то, чтобы выступать на открытии пятничного или субботнего шоу. Мы должны были начинать с самых низов и добраться на вершину своими собственными силами.
Одним из наших творений в те времена была песня под названием “Move to the City”, которая в конечном счете была записана для нашего ЕР Live! Like a Suicide. Мы записали эту песню так, как всегда и представляли – с духовой секцией. И, даже когда мы с трудом умещались в маленьких помещениях за сценой, мы всегда брали с собой эти медные инструменты, чтобы исполнить эту песню во время выступления. Я предложил своему брату Мэтту, который играл на тромбоне, стать частью духовой секции. В первый раз, когда он играл с нами, он выглядывал из-за кулис и спрашивал: “Где же все?”
Он был прав. На наших ранних концертах практически никого не было. А те, кто был, чаще всего приходили, чтобы послушать группу, играющую после нас. Люди кидались окурками сигарет и плевали в нас. Не то, чтобы это означало что-то вроде “я вас ненавижу”; люди просто кутили и веселились, так тогда было принято у панков Лос-Анджелеса. Мы привыкли, что к нам относились неуважительно все – аудитория, промоутеры, клубы, некоторые приятели-музыканты.
Как только Guns стали давать регулярные концерты в Лос-Анджелесе, мы начали составлять список телефонов и адресов. Мы с одержимостью заставляли людей, которые приходили на наше шоу, подписываться. Ну, вообще-то, мы просто посылали наших подружек-стриптизерш в зал, чтобы они убедили людей оставить адрес. Очевидно, мы начали писать хорошие песни, и начали хорошо играть в живую, что позволяло собрать нам больше публики. Я был уверен, что у нас есть все компоненты, которые нам нужны. Список адресов действительно работал на нас – за шесть месяцев он пополнился на тысячу имен с адресами. У других групп тоже были такие списки, но секрет нашего успеха заключался в том, что мы потратили кучу времени и усилий на создание и поддержании нашего списка. Мы знали, что добились этого всего сами, и после нашей поездки в Сиэтл, было ясно, что неудачи с такой командой быть не может.
Авторитетные рок-клубы в Голливуде придумали жесткую систему, с помощью которой они могли избавить себя от низкой посещаемости. Учредив систему “pay to play”, они перекинули весь риск клубного бизнеса на музыкантов. Клуб продает группе, скажем, 30 билетов по 10 долларов за штуку. С этого момента их больше ничто не заботит – свои деньги они уже получили. Группа сама должна продать эти билеты, чтобы компенсировать свои затраты. Проблемой для нас являлось то, что нам надо было собрать первоначальный взнос. Богатые голливудские родители могут дать группам своих детишек такие деньги, но у нас не было такой опоры. Вот здесь и появился друг Слэша, Марк Кантер – Марк был невоспетым героем GN’R. Без него, Я не знаю как бы мы справились и с половиной того дерьма, которое было вначале.
Марк верил в нашу группу с первого дня. Его верность проявлялась в том, что он не только фотографировал нас, но и давал нам денег взаймы, благодаря чему мы могли купить билеты, которые позволили нам устраивать концерты в клубах с этой системой. Мы отдавали ему деньги сразу же, как только продавали билеты. Мы неустанно вызванивали людей из нашего списка. Сначала, нам приходилось серьезно суетиться, чтобы мы могли просто отдать Марку деньги назад, но как результат, наша фанатская аудитория росла; так как наш список имен увеличивался, реализовывать билеты на наше шоу становилось все легче и легче.
Мы делали крутые флаеры и направляли их людям, которые были в нашем списке. Мы расклеивали их по всему городу. Мы развешивали флаеры вместе, ночью. В одну из таких ночных компаний по развешиванию флаеров я открыл для себя вино Night Train, которое лучше бы выпивать из коричневого бумажного пакета. После этого, я был счастлив обнаружить, что в винном магазине буквально за углом от нашей базы этот напиток был в широком ассортименте. При цене $1.29, Night Train мгновенно стал основным напитком группы. Мы стали вместе сочинять песню “Nightrain” неделю спустя, во время репетиции, перед тем как выйти на улицу, чтобы развесить наши флаеры.
Вскоре, мы решили арендовать другое место для репетиций. Хотя мы должны были бы ежемесячно платить за аренду несколько сотен долларов, мы бы сэкономили деньги по сравнению с почасовой арендой других помещений для репетиций. Мы репетировали часами. Мы почувствовали, что встали на ноги и вместе наскребали деньги с началом каждого месяца, это дало нам больше свободы: мы могли оставить свое оборудование, в то время как раньше, при почасовой оплате за репетиционную базу, нам приходилось собирать всю свою аппаратуру, так как наставало время другой группы. Тем не менее, учитывая наши ограниченные ресурсы, мы должны были что-то придумывать.
В половине квартала от Sunset, что на Gardner, был вход на тупиковый переулок, который шел восточнее того места, что стало позднее Guitar Center. На полпути вниз по переулку, узкая тропинка вела к бетонированной площадке за начальной школой. Вдоль этого участка располагались двери отдельных складов, используемых для разного рода торговли. Мы нашли одно помещение, сдающееся в аренду за 400 долларов в месяц, и мы знали, что это наше место, хотя нам пришлось врать о том, что мы планировали делать там. Когда мы наконец прошли через все испытания, которые нам подсовывал опасавшийся хозяин, мы получили ключи от нашей новой репетиционной студии.
Если Orchid Street было тем местом, где Эксл, Иззи и Я жили, то переулок за Gardner стал тем местом где всё сошлось воедино, когда мы осознали себя единой группой. Мы превратили помещение более похожее на гараж, десять на четырнадцать футов, в штаб-квартиры нашей банды — место для репетиций, вечеринок, и, чаще всего, место для ночлега. Помещение базы имело дверь и сплошные шлакоблочные стены. Там не было санузла, но за 400 баксов в месяц о какой ванной может вообще идти речь? Но в любом случае, на парковке было отхожее место. Так же там не было счетчиков или отопительной системы, но зато было электричество, и мы могли создавать шум 24 часа в сутки.
Мы украли со стройки куски фанеры размером 2х4, которые мы использовали для сооружения кое-как сделанного второго этажа в нашем новом жилище. Второй этаж добавил нам так необходимое спальное место. Если бы вы заходили через дверь, все вещи в комнате были бы слева от вас. Сначала там стоял мой басовый усилитель, затем половина гитарного стэка Marshall, потом ударные Стивена, потом оборудование Слэша. Так мы и расставляли все это на сцене, на каждом концерте, пока Иззи не ушел от нас в 1991 году.
Наша аппаратура была старой и разбитой, с виниловым покрытием, отваливающимся от кабинетов и проч. Но в этой комнате наше дерьмовое оборудование звучало магически, нежно, и оглушительно. У нас не было микрофона для Эксла, так что нам приходилось импровизировать и довольствоваться малым. Где-то была фотография, на которой Эксл кричит мне прямо в ухо на репетиционной базе в Gardner. Это был единственный способ, с помощью которого он смог воплотить свои идеи в этих условиях. Поэтому нам было выгодно играть концерты так часто, как это возможно, так как это был наш единственный шанс услышать, что пел Эксл.
Забавно было: играешь на плохом оборудовании, без микрофона, и весь день смотришь из окна на мусорный бак и заднюю стену голливудского гитарного центра. Это место было магазином игрушек для тех, кто мог себе такие позволить, или для тех, у кого были связи с владельцами. Для нас все это было словно обидная шутка. К тому времени, когда мы заключили сделку на запись, я уже точно знал, какое новое оборудование я хотел купить. Справа от нашей базы была еще одна такая же, которую занимала группа Johnny and the Jaguars. Все члены группы приехали сюда из Денвера. Известная в Голливуде негласная закономерность заключалась в том, что если вся группа переезжает в другой город, то такой группе недолго осталось. Я полагаю, что образ жизни и увеселения в Лос-Анджелесе сеяли распри. Вам придется пройти через кучу нового дерьма, и ваша жизнь может принять разные обороты. Почти нереальным было для пяти парней, прошедших через одни и те же трудности в одно и то же время, одинаково отреагировать на эти
