Питер вздохнул.
— Люди меняются, наверное.
— Как? Я такая же, какой была всегда, и ты тоже.
— Но он-то нет. Он попал в плохую компанию.
Я покачала головой.
— Не верю. Он остается прежним, и думаю, нам нужно вмешаться.
— Ты всегда хотела спасти весь мир, — заметил Питер. — Но не все хотят быть спасенными.
— Да не в этом дело. — Ну почему Питер всегда ведет себя как осел? Почему не хочет меня услышать? — Мы просто дадим Мэтту знать, что готовы ему помочь и хотим этого. Он умный. И не хочет провалить математику и биологию. Может быть, мы попробуем позаниматься втроем или что-то вроде того.
Питер обдумал мои слова, а потом перевесил набитый учебниками кожаный портфель на другое плечо.
— Он не хочет пробовать, и у нас не выйдет его заставить. Ты же знаешь, какой он упрямый. Он не так озабочен успеваемостью как мы. Ему вообще на все наплевать. Думаю, его все равно отчислят до выпускного.
Дуг Джонс высадил Мэтта у дверей его дома, развернулся и поехал обратно к подножию холма. Мэтт стоял во дворе и докуривал сигарету. На нем были выцветшие синие джинсы и черная кожаная куртка, и он слегка пошатнулся, когда запрокинул голову, чтобы выпустить в воздух клуб дыма.
Учебников у него при себе не было. Что он будет делать, когда завтра придет на уроки без выполненного домашнего задания? Если вообще придет.
Наконец он отвернулся и поднялся на крыльцо. Москитная дверь захлопнулась за ним. Дальше по улице залаяла собака.
Я почувствовала, что Питер пристально рассматривает моё лицо.
— Хочешь поплавать? — спросила я, стараясь казаться более жизнерадостной.
— С ума сошла? Вода же ледяная. Всего месяц назад она была покрыта коркой льда.
Я закусила губу.
— Да ладно, на улице настолько жарко, что можно пожарить яичницу прямо на твоем крыльце. Давай же, почему нет? Этой весной мы станем первыми. — Я схватила его за рукав и поволокла за собой до конца улицы.
Я знала, что мне нужно забыть о Мэтте.
— Почему я с тобой дружу? — фыркнув, спросил Питер.
— Потому что я твоя соседка. — Он шёл слишком медленно, поэтому я развернулась и зашагала в обратную сторону. Отпустила его рукав и вместо этого взяла друга за руку. — Мне что, всю дорогу тебя тащить? — Я на самом деле хотела поплавать. Хотела, чтобы сердце замерло от погружения в ледяную воду.
— Вероятно.
Я улыбнулась ему. Рука Питера была теплой, и я помню, как тогда подумала о том, что это уже не рука мальчика. За последний год он сильно вырос.
Его ладонь покрывали шершавые мозоли. Я потрогала один из них подушечкой большого пальца и внезапно ощутила странную теплоту в животе.
Я немедленно опустила глаза и отняла руку, а он посмотрел в сторону своего дома. Внезапно застеснявшись, я снова повернулась и зашагала рядом с ним.
Пару минут мы молчали, а затем Питер подтолкнул меня локтем, от чего я дернулась в сторону.
— Давай наперегонки, — воскликнул он, и тепло ушло из живота.
— Я тебя обгоню!
И мы помчались на холм.
Я тяжело дышала, когда мы добежали до ворот моего дома.
— Встретимся через несколько минут?
— Да, на этом самом месте.
Я зашла в дом, чтобы переодеться в купальник.
Чуть позже мы снова встретились и пошли дальше по улице к тропинке, ведущей через лес к озеру.
Мы, смеясь, неслись по лесу, перепрыгивая через оголенные корни деревьев и нагибаясь, чтобы не удариться о низко висящие ветви. В лесу мы словно оказались в другом мире. Казалось, что море где-то далеко и, возможно, не существует. В воздухе висела звенящая тишина.
Вскоре мы вышли из-под прохладной сени сосен на залитый солнечным светом пляж. Я сбросила босоножки, а Питер запрыгал на одной ноге, стягивая ботинок.
— Не могу поверить, что ты меня на это уговорила, — сказал он. Бросил ботинок на песок, стянул другой и снял рубашку.
Внезапно поняв, что при взгляде на его обнаженную спину и плечи мое сердце забилось быстрее, я прекратила расстегивать пуговицы платья. За зиму в нем что-то неуловимо изменилось. Он не только вытянулся, но и стал плотнее и сильнее. Он больше не был мальчиком, которого я знала. Он изменился.
В следующую секунду он уже ринулся в воду с криком:
— Кто последний, тот тухлое яйцо!
Но я колебалась. Не могла продвинуться дальше третьей пуговицы…
— Ух! — Питер вынырнул на поверхность и отбросил волосы назад. Серебристые бисеринки воды разлетелись от него в разные стороны. Он рассмеялся и вытер капли с лица, а затем встал, слегка дрожа. Он несколько секунд молча смотрел на меня, и улыбка сходила с его лица. — Что не так?
Я прочистила горло и опустила глаза.
— Пуговица запуталась в нитке.
— Помощь нужна?
Внезапно я смутилась и не могла даже посмотреть на него. Могла лишь медленно расстегивать пуговицы одну за другой с низко опущенной головой.
— Справилась. Теперь все нормально.
Но я не чувствовала себя нормально. Казалось, что я — это не я. В последнее время всё было как-то не так.
Наконец я расстегнула последнюю пуговицу, сняла платье и положила его на песок рядом с одеждой Питера. Босиком дошла до кромки воды и коснулась её большим пальцем ноги.
— Вода ледяная! — с улыбкой закричала я. — Чья это вообще была идея?
— Твоя, и ты так просто не уйдешь! — Когда я не двинулась с места, он нахмурился. — Да что с тобой? Ты никогда так не копалась.
Это было правдой. Питер хорошо знал меня. Я всегда во всем была первой — и весьма этим гордилась, принимая во внимание то, что моими лучшими друзьями всегда были двое мальчишек.
Но в тот день все пошло иначе, и я не совсем понимала, почему. Может быть, дело в том, что Мэтт больше не с нами, и я об этом беспокоюсь? Или есть другая причина?
— Мне что, затащить тебя сюда? — спросил Питер.
— Придержи коней, я уже иду.
Сжимая кулаки и напрягая плечи, я двинулась вперед, в ледяную воду. Когда я по бедра зашла в озеро, то глубоко вдохнула и нырнула.
— Как лёд! — закричала я, выныривая обратно на поверхность.
Питер обрызгал меня.
— Сама всё это придумала, дурочка!
И все снова стало обычным, и я вздохнула с облегчением, чувствуя, что все опять пришло в норму.
— Ты когда-нибудь задумывался, есть ли рай на самом деле? — спросила я у Питера, располагаясь на полотенце рядом с ним и глядя на белые пушистые облака, медленно плывущие по небу.
Питер перекатился на бок.
