Хризалида

Из кирпичей, кривых сучков,
Из переломанных пружин
И голубых полярных льдин.

16 января 1930, Томилино

«Заглушая боль сознанья…»

Заглушая боль сознанья
Погремушкой шутовской,
От ножа воспоминаний
Прячась в мертвенный покой,

День и ночь, как мышь в ловушке,
В утомленье, чуть дыша,
Под нескладный ритм гремушки
Тяжко мечется душа.

11 мая 1930, ночь, Томилино

«С неба сыплется дождик упорный…»

С неба сыплется дождик упорный.
Тяжкой доле уныло покорны,
Кони сено жуют полусонно.
Поросенок визжит исступленно,
Не приемля мешка тесноты
И гнетущих судеб темноты.

Скалят бороны редкие зубы
Над корьем и свороченным лубом.
Пялят тусклые очи колеса.
Непокорно ерошатся косы
И, в нестройный сплоченные ряд,
Точно городу чем-то грозят.

Дальше — символ: решёта, решёта…
Будет воду носить ими кто-то…
Бродят хмурые люди в рогоже,
На священные ризы похожей,
Точно правят здесь чин похорон.
И всё чудится мне — это сон.

4 июля 1930. Верея, ярмарка

«Вой сирен автомобильных…»

Вой сирен автомобильных,
Грозный гуд грузовиков
В облаках дремучей пыли,
Дребезжание звонков

Пролетающих трамваев,
И в хвостах очередей
Издыхающая стая
Озверившихся людей.

31 августа 1930, Москва. Арбат

ПОЗДНИЕ СТИХИ 1931–1953 ГОДОВ

«Снегом повитое поле…»

Снегом повитое поле
В мерцании звездном.
Безбольно.
Бездумно.
Безгрезно.
Душа под снегами застыла.
Того уж не будет, что было.
Недавнее горе