вас, и прошу со всей серьезностью, если вы имеете на него хоть какое-то влияние, заставьте его порвать с ними, не ходить больше на их встречи, и самое главное – не участвовать в действиях, направленных против кого бы то ни было, нгомбванцев, белых, кого угодно. Скажите ему, чтобы он бросил все это, миссис Чабб. Скажите, чтобы бросил немедленно. И чтобы он не наделал при этом каких-либо глупостей, не поднял, расставаясь с ними, лишнего шума. Это было бы хуже всего.
Он уже начал думать, что не добьется от нее никакого ответа, но тут миссис Чабб сморщилась и залилась слезами. Поначалу было практически невозможно понять, что она пытается сказать. Слова слетали с ее губ по частям, вперемешку с рыданиями. Однако в конце концов они стали складываться в относительно осмысленные фразы. Она говорила, что для Чабба случившееся пять лет назад случилось словно бы вчера. Несколько раз она повторила, что он “так и не свыкся с этим”, что “он все время молчит, но она-то знает”. Что они никогда не говорили об этом, даже в годовщины несчастья – дни, которые были ужасными для них обоих. Что стоит ей самой увидеть чернокожего, как на нее “что-то находит”, а уж Чабб-то, как понял ее Аллейн, питает к ним непримиримое отвращение, считает их зверьми. У него уже были из-за этого неприятности. По временам он ведет себя очень странно, особенно когда его мучает головная боль. Доктор велел ему принимать какое-то лекарство.
– То самое, за которым он пошел сегодня в аптеку?
Да, сказала она и добавила, что “эти его друзья” с самого начала были ей не по душе.
Он всегда уклончиво говорил об их встречах, сказала она, и обрывал ее, если она задавала какие-либо вопросы. Она знала, что они задумали что-то дурное. Что назревают какие-то страшные события.
– Они старались растравить его страдания. То, что на него находило, когда он думал о нашей Глен. Я видела это. Но не знала, чего они от него хотят.
После того, что случилось, рассказывала она, Чабб стал немного разговорчивее, жаловался, что из него “сделали дурака”. Он выполнил приказ, говорил Чабб, и чего добился? С его-то опытом? Он был очень сердит и все время жаловался на боль в шее.
– Он рассказал вам, что с ним на самом деле случилось?
Нет, ответила миссис Чабб. Он только говорил, что “действовал быстро, по плану”, но что его “оголоушили, так что он ничего толком и не сделал”.
Аллейн с трудом сдержал восклицание.
Миссис Чабб все это казалось бессмыслицей. Насколько понял Аллейн, она смутно ощущала, что Чабб вроде бы должен радоваться тому, что убили какого-то чернокожего, а он вместо того злился, утверждая, что его облапошили. Когда Аллейн обмолвился, что сказанное ею нимало не противоречит его версии событий, она уставилась на него затуманенным взором, неуверенно покачала головой и сказала:
– Может, и нет.
– Судя по вашему рассказу, мое предложение заставить его порвать с ними не имеет смысла. Вы уже пытались это сделать. И все-таки, когда он вернется из аптеки...
Она перебила его, воскликнув:
– Он уже должен был вернуться! Лекарство готовится быстро. Ему давным-давно следовало быть дома. Господи, и куда он запропастился?
– Не стоит начинать волноваться раньше времени, – сказал Аллейн. – Оставайтесь здесь и благодарите за все судьбу. Да-да, миссис Чабб, благодарите. Если бы ваш муж сделал в ночь приема то, что он собирался сделать, вот тогда у вас был бы повод для печали. Когда он вернется, передайте ему все, что я сказал. Скажите, что за ним наблюдают. Не выпускайте его из дома – а пока заварите себе крепкого чаю и будьте умницей. Всего вам доброго.
Он сбежал вниз и в дверях гостиной столкнулся с мистером Уипплстоуном.
– Ну что же, Сэм, – сказал он. – Ваш Чабб, хоть он того и не желал, убийства все же не совершил. Не говоря уж...
Зазвонил телефон. Мистер Уипплстоун, испустив негромкое восклицание, снял трубку.
– Что? – сказал он. – А, да. Он здесь. Да, конечно. Сейчас. Это вас. Миссис Родерик.
Аллейн успел произнести лишь одно слово, как Трой скороговоркой выпалила:
