Что ты тут делаешь? – спросила она. – Пойдем домой. Не нужно было сюда приходить.
– Не заводись, – ответил Чабб. – И уходи отсюда. Тебе здесь не место, Мин.
– Это мне не место? Рядом с моим мужем?
– Дорогая... послушай...
– Не хочу я ничего слушать! – она повернулась к двум другим. – А вы, джентльмены, он работал на вас, а вы втянули его неизвестно во что, всю душу ему разбередили. Внушали ему всякие мысли. Да разве ее воротишь? Оставьте вы нас в покое. Пойдем со мной, Сид. Пойдем домой.
– Я не могу, Мин, – сказал он. – Не могу.
– Почему ты не можешь? – она прижала ладонь к губам. – Тебя арестовали! Дознались, что ты...
–
С минуту оба молча глядели друг на друга. Потом Чабб сказал:
– Прости, Мин. Я не хотел обзываться. Меня не арестовали. Вовсе нет.
– Тогда где же они? Те двое?
– Эй вы! Чабб! – сказал Гомец. – Вы что, с собственной бабой справиться не способны? Гоните ее в шею.
– Я вас самого сейчас... – взревел Чабб, свирепо поворачиваясь к нему.
Утонувший в кресле полковник Кокбурн-Монфор вдруг произнес голосом на удивление ясным и хлестким:
– Чабб!
– Сэр!
– Вы забываетесь.
– Сэр.
– Миссис Чабб, – сказал Аллейн, – все, что я сказал вам сегодня утром, я сказал совершенно искренне. Однако с того времени обстоятельства резко переменились, о чем вы пока не знаете. Все объяснится в самом скором времени. Пока же вы можете, если хотите, остаться в этой комнате, но только тихо...
– Лучше останься, Мин, – вставил Чабб.
– ...или уйти домой и подождать там. Долго ждать вам не придется.
– Я остаюсь, – сказала она, отошла в дальний конец комнаты и села.
Гомец, последние несколько минут трясшийся, если судить по внешним признакам, от гнева, вдруг заорал:
– В последний раз спрашиваю, где они? Куда они смылись? Сбежали? Я требую ответа. Где Санскриты.
– Они внизу, – сказал Аллейн.
Гомец вскочил, выкрикнул что-то – по-португальски, решил Аллейн, – замешкался, явно не зная, что сказать, и наконец, едва ли не с облегчением спросил:
– Вы их арестовали?
– Нет.
–
