шестипенсовик. У одного имелся на нижней поверхности круглый пупырышек, у другого – углубление. Оба были покороблены, к обоим прилипли еле заметные кусочки какого-то сгоревшего материала.
– В печке? – спросил Аллейн.
– Совершенно верно, сэр.
– Хорошо. Давайте их сюда.
Он уложил кругляши обратно в конверт, сунул его в карман и перевел взгляд на лестницу, вверху которой стоял в ожидании Фокс.
– Следующий, – сказал он и подумал: “Как в очереди у дантиста”.
Следующим был Полковник. Он сошел вниз размеренной поступью, расправив плечи, задрав подбородок и нащупывая каблуками ступени. Перед тем как войти в мастерскую, он подкрутил кверху кончики воображаемых усов.
После театральной выходки Гомеца, Полковника, осматривающий Санскритов, показался почти бесстрастным. Он замер на месте, несколько секунд разглядывал их, сохраняя молчание, и с выражением, почти неотличимым от достоинства, произнес:
– Какой позор!
– Позор? – переспросил Аллейн.
– Их убили.
– Определенно.
– Тела надлежит прикрыть. Отвратительное безобразие.
И словно бы спохватившись, Полковник прибавил:
– Меня от них тошнит.
Действительно, лицо его заметно меняло окраску.
Он повернулся к Санскритам спиной и присоединился к стоящему у окна Гомецу.
– Я категорическим образом протестую, – сказал он, успешно справившись с этой фразой, – против манеры, в которой проводится расследование. Я требую, чтобы меня выпустили отсюда.
– Увы, вам обоим придется немного подождать, – сказал Аллейн, увидев, что Гомец качнулся в сторону двери.
– Какое вы имеете право удерживать меня здесь? Вы не имеете ни малейшего права.
– Что ж, – мирно откликнулся Аллейн, – если вам угодно жаловаться, мы разумеется, зафиксируем ваши протесты, что, как я вижу, мистер Фокс и без того уже делает, и если вы настаиваете на том, чтобы покинуть эту комнату, вы сможете покинуть ее через минуту. Хотя, разумеется, в этом случае нам придется попросить вас поехать с нами в Ярд. А пока, приведите сюда Чабба, мистер Фокс.
Реакция Чабба, при всей ее скудости была, пожалуй, классической. Он вошел, по солдатски печатая шаг, отчего следовавший по пятам за ним Фокс стал вдруг напоминать старшину с полковой гауптвахты, произвел четкий разворот налево, увидел мисс Санскрит, остановился, вытянулся в струнку, неверящим тоном спросил: “Кто это сделал?” и упал в обморок – навзничь, как и положено хорошему солдату.
Полковник, видимо, вознамерившийся посоперничать с Чаббом по части предсказуемости реакций, сердито всхрапнул и сказал:
– Жалкое зрелище!
Чабб пришел в себя почти мгновенно. Один из констеблей подал ему стакан воды. Его подвели к единственному в комнате креслу, стоящему спиной к нише.
– Прошу прощения, сэр, – пробормотал Чабб, обращаясь не к Аллейну, а к Полковнику.
Тут
