по-прежнему улыбался, но губы его сомкнулись.
– Я бы немного изменил позу, – сказал он.
– Нет, – откликнулась Трой, – не двигайтесь.
Ее рука уже летала над холстом.
– Санскриты, – повторил Аллейн. – Оба очень толстые.
– А! Да. Я знаю эту пару.
– У них есть связи с Нгомбваной?
– Коммерческие. Да. Они были импортерами галантерейных товаров.
– Были?
– Были, – без малейшего смущения ответил Громобой. – Теперь все распродали.
– Ты знал их лично?
– Мне их представляли.
– Они с охотой покинули страну?
– Полагаю, что нет, раз они теперь возвращаются.
–
– По-моему, они собираются вернуться. Какие-то изменения в их планах. И сколько я понял, вернуться они хотят немедленно. Вообще они мало что значат.
– Громобой, – сказал Аллейн, – были у них какие-нибудь основания затаить против тебя злобу.
– Совершенно никаких. А что?
– Простая проверка. В конце концов, кто-то ведь пытался убить тебя на приеме.
– Что ж, ты не оставил для этого ни малейшей возможности. Как бы там ни было, они скорее должны испытывать ко мне благодарность.
– За что?
– Они же возвращаются назад при моем режиме. Прежнее правительство обошлось с ними довольно круто.
– Когда было принято решение? О возможности для них снова обосноваться в Нгомбване.
– Дай подумать... я бы сказал, около месяца назад. Может быть, несколько раньше.
– Но когда я навещал тебя три недели назад, я своими глазами видел Санскрита на ступенях его магазина. И там как раз закрашивали его имя.
– Вот тут ты ошибся, дорогой Рори. Скорее, я думаю, его подкрашивали заново.
– Понятно, – сказал Аллейн и, промолчав несколько секунд, спросил: – Они тебе нравятся? Санскриты.
– Нет, – ответил Громобой. – По-моему, они омерзительны.
– Тогда почему же...
– Человека ошибочно выслали. Он доказал свою правоту, – Громобой говорил со странной для него сдержанностью. – Теперь у него будет сколько угодно причин для того, чтобы чувствовать себя обязанным и не питать к нам вражды. Выбрось ты их из головы.
