Каприкорн-Уок в сторону Баронсгейт, последней оказалось такси, остановившееся у дома номер один. Подъехало еще с полдюжины машин, их череда завершилась доставочным фургончиком, остановившимся между нашими наблюдателями и такси. Машины встали, задержанные, по-видимому, небольшим затором, случившимся на Баронсгейт. То была одна из тех редких вспышек движения, что иногда случаются в Каприкорнах тихими вечерами. Когда машины отъехали, из калитки, ведущей к подвальной квартирке дома № 1, уже выходил мужчина в темном костюме, кашне и шляпе фасона “Сити”. Мужчина направился по Уок в сторону Баронсгейт. Аллейн, подождав немного, включил двигатель. Он завернул за угол, проехал мимо дома № 1 и притормозил тремя домами дальше.
– Направляется к Мьюс, – сказал Аллейн, и мистер Шеридан послушно пересек улицу, повернул направо и исчез из виду.
– Сколько вы готовы поставить, Фокс, против утверждения, что он собирается посетить гончарный свинарник? – спросил Аллейн. – Или по-вашему, его цель – рыцарственный Полковник с супругой? Посидите-ка здесь.
Оставив Фокса в машине, он пересек улицу, быстро достиг Мьюс, остановился и зашел в торгующий украшениями для дома магазинчик, сквозь угловую витрину которого можно было видеть всю Мьюс, “Неаполь”, поворот на Каприкорн-Плэйс, где жили Кокбурн-Монфоры, и гончарную мастерскую в конце улочки. Мистер Шеридан шагал, никуда не сворачивая, теряясь в тени и вновь возникая под редкими фонарями, пока не дошел до мастерской. Здесь он остановился у боковой двери, оглянулся и поднял руку к звонку. Дверь отворилась, стал виден смутный интерьер и безошибочно узнаваемая огромная туша. Мистер Шеридан вошел внутрь и дверь закрылась.
Аллейн вернулся к машине.
– Так и есть, – сказал он, – свинарник. Поехали. Но поаккуратней. Мистер С. настороже.
Рядом с гаражом, близ которого мистер Уипплстоун впервые повстречался с Люси Локетт, имелся ведущий во двор темный проезд. Аллейн загнал в него автомобиль, выключил двигатель и погасил фары. Они с Фоксом открыли дверцы машины, пьяно загоготали, поорали немного, хлопнули дверцами и опустились обратно на сиденья.
Ждать пришлось недолго. Вскоре с Каприкорн-Плэйс на Мьюс и свернули прошли мимо них по противоположному тротуару Полковник с супругой. Миссис Кокбурн-Монфор покачивалась на нелепо высоких каблуках, Полковник же печатал шаг с противоестественной четкостью бывалого пьяницы.
Та же огромная фигура впустила их в ту же самую дверь.
– Не хватает еще одного, – сказал Аллейн, – если он уже не внутри.
Нет, внутри его еще не было. Минуту-другую Мьюс оставалась пуста. Затем часы на Базилике пробили девять и, когда отзвенела последняя нота, на Мьюс послышался звук шагов, приближавшихся по их стороне улицы. Аллейн и Фокс соскользнули с сидений пониже. Шаги близились, быстрые, кажущиеся, как это обычно бывает на темной улице, отчасти театральными, отчасти пугающими, и вот уже мимо них проследовал, направляясь к гончарной мастерской, Чабб.
Когда и его впустили в дом, Аллейн сказал:
– Мы, кстати говоря, не знаем, может быть в их клубе есть и другие члены. Некая неизвестная нам величина.
– И что же?
– Да то, что придется ждать дальше. Очень, знаете ли, соблазнительно, братец Фокс, дать им разогреться немного, а затем явиться с официальным визитом, напугав их до полусмерти. Это могло бы избавить Громобоя от дальнейших покушений с их стороны, если, конечно, среди них нет фанатика, а Чабб мне таким не кажется.
– А что, попробуем?
– Увы, не попробуем. У нас нет ни на кого из них достаточных для ареста улик, а так мы потеряем все шансы их повязать. А жаль! Жаль!
– Так каков же ваш план?
– Ну, я думаю, мы посидим здесь, пока они не разойдутся, а после, невзирая на поздний час, все же заглянем к мистеру Шеридану. Кто-то идет, – сказал Аллейн.
– Ваша неизвестная величина?
– Я тоже хотел бы это знать.
