— Все безалкогольное, — предупредила Фарида. — Не хочу нарушать местных законов.
Я взяла с подноса гремучую розово-желтую смесь с торчащими из нее разноцветными зонтиками и трубочками.
— Очень вкусно, — искренне сказала я Фариде. — Никогда не пробовала ничего подобного.
— У меня повар филиппинец. Только он знает, какие фрукты любят друг друга, а какие лучше не смешивать.
— А что здесь за фрукты? — рассматривая бокал, поинтересовалась я.
— Даже если бы я знала, повторить все равно невозможно. У него есть свои секреты. Какие-то там специи. Но он даже мне ничего не рассказывает. Говорит, «если расскажу, то больше не буду вам нужен».
— Он не только хороший повар, но и умный человек, — отметила я.
— Филиппинцы скорее хитрые, нежели умные, — констатировала Фарида. — Но они действительно хорошие работники. Мы бы без них пропали. Думаю, когда вернемся в Турцию, я найму их и туда.
— А вы разве здесь не насовсем?
— Что вы! — рассмеялась Фарида. — Иностранцы в Катаре — временные гости. Нам здесь не дают гражданство ни при каких условиях.
— Даже если покупаешь недвижимость? — удивилась я строгости местных законов.
— Даже тогда, — кивнула Фарида.
— Но как же ваша квартира? Вы ее купили?
— В Катаре и квартиру нельзя купить. Все оформляется только на граждан страны. Мы здесь живем по доверенности.
— Ужас! — вырвалось у меня.
— И бизнес здесь работает на честном слове. Все организации оформляются на местных жителей. Например, мировые сети отелей являются собственностью какого-нибудь гражданина Катара. А он по доверенности дает их в управление реальному хозяину.
— Но ведь так можно обмануть любого.
— Можно. Но этого не происходит. По крайней мере, пока не было. Хотя, думаю, если местным властям кто-то или что-то придется не по душе, то избавиться от этого кого-то или чего-то будет проще простого.
— Как здесь все строго…
— Привыкнете, — вступила в разговор только что подошедшая Ляйсан.
— Привыкнуть невозможно, — вставила Зульфия.
— Это как посмотреть, — парировала Оксана.
— Это кто как устроится, — ответила Зульфия.
— Выйти замуж за хорошего человека, не значит — «устроиться», — повысила голос Оксана.
«Почему же эти девушки недолюбливают друг друга?» — удивилась я, но спрашивать ни о чем не стала.
— А знаете, кто скрывается в Катаре от преследования? — в ожидании шквала вопросов громко спросила Ляйсан.
Все-таки ей удалось «случайно услышать очередной разговор мужа».
В комнате моментально установилась тишина. Даже те девушки, которые продолжили разговор, всем видом непроизвольно демонстрировали свою заинтересованность.
— Чеченский террорист! — триумфально произнесла Ляйсан, чувствуя себя героиней.
Все взоры обратились на Ляйсан в ожидании подробностей. Однако ей, видимо, было нечего добавить, поэтому она с видом победителя продолжала молча стоять с высоко поднятой головой.
— А что за террорист? — решилась я нарушить воцарившуюся тишину.
— Имени я не знаю, но в России он приговорен к смертной казни.
— Так ведь в России на смертную казнь наложен мораторий, — возразила я.
Услышав непонятное словосочетание, Ляйсан замерла в нерешительности, однако через несколько секунд вновь обрела уверенность и заявила:
— Зато я точно знаю, что натовские спецслужбы скрывают его от российских спецслужб. Они за ним охотятся по всему миру. Он был очень большим человеком в чеченском правительстве.
— В мятежном чеченском правительстве, — уточнила я.
Девушки с интересом наблюдали за нашим разговором. Никто уже даже не пытался изобразить безразличие. Фарида занервничала и попыталась сменить тему разговора.
— Варвара, а вы приехали сюда работать? — неуклюже спросила она.
— Нет, — неохотно ответила я, — мой муж получил работу, поэтому пришлось ехать за ним.
— Военный, на натовской базе? — переспросила Оксана, видимо, ища логику в том, что я пришла с Ляйсан, муж которой работал на базе НАТО.
— Вовсе нет, — миролюбиво улыбнулась я, — он руководит филиалом итальянской газовой корпорации.
Оксана махнула рукой и беспощадно заявила:
— Да все они здесь занимаются газом, а на поверку оказывается, что каждый второй — натовский служащий.
Сказала как отрезала. Все, что я с таким трудом целый день пыталась загнать в дальние уголки своего сознания, с новой силой обрушилось на меня. Вот тебе и сходила на девичник!
Я с нетерпением ждала возвращения Антона, чтобы наконец-то удовлетворить свое любопытство. Но, словно почувствовав, что дома его ждет неладное, он задерживался.
На часах было два ночи. Несмотря на всю решимость дождаться Антона, меня начало клонить в сон. Я прилегла в гостиной на диване с книгой, думая, что чтение не даст мне уснуть. Однако незаметно погрузилась в сон.
Тихий щелчок в двери не разбудил меня, просто подсознательно я поняла, что Антон вернулся. Через какое-то время я почувствовала, что он поднял меня на руки, бережно отнес и положил на кровать. Я приоткрыла глаза и увидела, что Антон сидит напротив меня в кресле и неотрывно наблюдает за мной. В его глазах были боль, разочарование и сомнения одновременно.
— Почему ты так на меня смотришь? — сонно прошептала я.
— Как?
— Словно кот на мышь. Вот-вот набросишься и съешь, — попыталась пошутить я.
— Боюсь, это ты меня съела, — обреченно изрек Антон.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.
— Я не могу от тебя избавиться.
— Ну, спасибо на добром слове. Мне собрать вещи и уйти? — приподнимаясь на кровати, с вызовом спросила я.
— Не понимай все буквально, — продолжил Антон, не теряя самообладания. — Я не могу вырвать тебя из своего сердца и головы.
«Он меня любит!» — возликовала я. И от радости чуть не завизжала, как поросенок. Однако, посмотрев на сидящего передо мной печального Антона, поняла, что радости тут не место и праздновать победу рано.
— А ты хочешь вырвать меня из сердца? — не удержалась я от вопроса.
— Пытался. И не раз, — бросил Антон так резко, что у меня в душе все перевернулось.
— Что же я тебе такого плохого сделала? — чуть не плача, пролепетала я.
— Ничего, — покачал головой он.
— Не понимаю. В чем тогда дело?
— Я с тобой все время как на вулкане. Сейчас затишье, но того и гляди рванет. Так и живу в ожидании катастрофы, — признался Антон. — Но ты в этом не виновата. Это твоя сущность. Собственно говоря, я тебя и полюбил за твою искренность. Но в жизни все оказалось намного сложнее.
— А тебе не кажется, что в происходящем сейчас есть доля и твоей вины? — возмущенно заявила я.
