на яхту с завлекательным названием «Рай».
Может, попозже, когда боль уйдет, и он вновь превратится в нормального человека.
— Еще чего! — говорит Палтус. — Нормальным ты уже никогда не будешь!
Банан смотрит на него и с ужасом понимает, что больше не видит.
Никакого Палтуса с осьминогом в руках.
Рядышком торчит странный тип, внимательно разглядывающий сидящего на песке Банана.
И при этом — поет.
Хотя лучше сказать: напевает.
Милая такая песенка, особенно, если слушать ее часов в пять утра — хочется застрелиться…
Тип в шортах и майке, под майкой хорошо заметно упитанное брюшко. А на лице борода, рыжеватая и аккуратно стриженная, очень такой домашний тип, вызывающий расположение…
— Ты это про что? — с трудом ворочает языком Банан.
— Don't worry, — говорит тип, а потом добавляет: — Everything is gonna be allright!
— А я и не беспокоюсь! — отвечает Банан.
Тип улыбается и продолжает мурлыкать:
— Замолчи, — говорит Банан, — ты мне мешаешь.
— Лучше бы ты был Палтусом, — говорит Банан, — по крайней мере тогда бы все понял…
Полноватый опять улыбается.
— Слушай, — говорит он Банану, — у тебя крутой акцент, ты кто? Немец?
— Нет! — отвечает Банан.
— Ясно, что не англичанин, не ирландец, не шотландец… Датчанин?
— Нет! — опять отвечает Банан.
— Ты похож на испанца или итальянца, — говорит полноватый, — я прав?
Банан играет в привычную игру, опять выкидывая «нет».
— Странно, — говорит бородатый и вдруг вновь начинает мурлыкать.
— Я знаю эту песню, — устало произносит Банан, — ее все знают…
— Ты — русский! — внезапно очень громко говорит полноватый и начинает громко смеяться.
— Чего тут смешного? — обиженно спрашивает Банан.
— Я догадался, — продолжает смеяться тип, — ты — русский!
— Сумасшедший русский! — тихо, будто сам себе, говорит Банан.
— Я тоже сумасшедший! — смех бородатого стихает, он достает из кармана шортов пачку сигарет, смотрит на Банана, потом протягивает ему пачку и представляется:
— Георг, из Австрии… Для всего мира — Джордж!
А еще через паузу:
— Повар Джордж!
Банан закуривает и думает, чего этому повару надо.
Наверное, куролесил всю ночь в Бодруме, а сейчас вот отдыхает. Дышит свежим воздухом на берегу.
Проветривает проспиртованные легкие.
Его никто не связывал и не заклеивал ему скотчем рот.
Хотя он тоже — сумасшедший.
— А ты почему сумасшедший? — спрашивает Банан.
Повар Джордж хитро улыбается и показывает в сторону горизонта, где уже можно, пусть и с трудом, различить контуры острова Кос.
— Видишь? — говорит он.
— Вижу! — отвечает Банан.
— Там сейчас моя жена, бывшая, с моей дочерью. Сама она из Бирмы, ее еще называют Мьянмой… Мы познакомились в Таиланде, ты был в Таиланде?
— Нет! — отвечает Банан.
— Зря, — говорит Джордж, — там хорошо… В Бирме плохо, но моя бывшая жена очень хорошая, она позвонила мне в Вену и сказала, что сидит с моей дочерью на острове Кос без денег…
— Ты привез ей деньги?
— Она сказала, что ей не надо денег, а надо большой альбом с видами города Вены, ты был в Вене?
— Нет! — отвечает Банан.
— Что-то ты нигде не был… Хотя понятно, у тебя ведь этот паспорт…
— У меня другой паспорт! — говорит Банан и уточняет: — Сейчас другой!
Затем достает из кармана свой коста-риканский паспорт и показывает Джорджу.
— Этот — хороший, — кивает тот головой, — ты даже в Вену с ним можешь съездить…
— Мне не надо в Вену! — говорит Банан. — Я не найду там того, что ищу…
— Ты и так не найдешь, — ухмыляется бородатый повар, — что-то искать вообще бессмысленно… Лучше поехали на остров Кос!
Банан смотрит на него и начинает напевать:
— Все правильно! — говорит Джордж и подхватывает:
