— Иди, Хуршед, иди! — кивнул старшина. — Мишу возьми или Максима.
— Макс! Помоги сержанту! — вмешался я. — Вот, возьми лопатку!
Отстегиваю от портупеи немецкую лопатку и передаю Зеленецкому. Максим и Хуршед рысцой убегают в поле. А я многозначительно смотрю на старшину.
— Что? — делано удивляется Петров. Я молчу — он сам все прекрасно понимает. Макс и Миша — не его подчиненные. Пару секунд мы бодаемся взглядами, и старшина, поджав губы, отводит глаза. — Хорошо, я больше не буду командовать твоими парнями.
Киваю. Могу представить, как ему далось решение прогнуться перед пацаном.
— Живые немцы есть? — громко спрашивает старшина.
— Есть, как не быть! — спокойно ответил Пасько, ковыряющийся в нагрудном кармане стонущего фрица. — Игорь, тут документ какой-то, глянешь?
— Это кто? — кивком указав на старика, спросил Петров, опираясь, как на костыль, на автоматическую винтовку.
— Местный житель. Колхозник. Зовут Игнат Пасько, — ответил я. — Наш человек. Местные на сторону фашистов переметнулись, его и председателя колхоза избили и в сарае заперли. Председатель от побоев умер, а старика я спас.
— Понятно! — ответил Петров и, внимательно оглядев меня, неожиданно сказал с легкой улыбкой: — Ну, ты молодчик… Одним махом — семерых побивахом! Не зазнаешься, герой?
— С чего бы это? — удивился я. — Это ведь не только моя заслуга, все постарались! Не прикрой вы огоньком — хрен бы я к бэтээрам прорвался!
Петров понимающе кивнул, продолжая улыбаться.
— Кстати, как винтовка?
— Хорошая штука эта «АВС»! — похвалил Петров. — Если одиночными стрелять, то отдача мягкая, гораздо мягче, чем у трехлинейки. Почти как у «светки». Правда, если очередями бить, то лягается почище «дегтяря»! В общем, неплохо поработала, спасибо! Без автоматического огня с фланга — хрен бы мы немцев нагнули!
— Ну и оставь себе, раз так понравилась! — расщедрился я.
— Гм… Заманчивое предложение! Но… нет! — покачал головой старшина. — Забирай, я тебе к ней патронов подкину.
— Ладно, как хочешь… — закидываю автомат на плечо. — И вот еще что, старшина… — добавляю, понизив голос, чтобы не услышали окружающие. — Технику зачем жечь?
— Так не оставлять же врагу! — не понял Петров.
— Я не предлагаю оставлять, я предлагаю забрать себе!
— Дык, это… — почесал затылок старшина. — А кого я за рычаги посажу?
— Блин, а еще разведчик! — усмехнулся я. — Там не рычаги, а руль, как на автомобиле! Вот никогда не поверю, чтобы в разведбате не было умеющих водить машину!
— Да, есть у меня такие! — кивнул Петров и тут же спохватился: — Но, черт возьми, как ты?..
— Узнал, что вы разведчики? — усмехнулся я. — Элементарно, Ва… Володя! Уж больно команда у тебя разношерстная: пехота, саперы и… особист! Не считая нагрузки в виде интендантской полуторки с шофером. И подготовка на высоком уровне. Вооружение — все со «светками», пулемет, автомат, у тебя — снайперка. Бойцы в сапоги обуты, на поясе у каждого — неуставной кинжал. Твои оговорки насчет некоего задания. Наверняка секретного, раз ты не сказал о конкретной цели. Ну, тут и ежику бы стало понятно: вы к какой-нибудь диверсии готовились, к объекту выдвигались на первом попавшемся транспорте, но напоролись на фрицев. Так ведь?
— Больно ты умный, Игорь! — прошипел старшина, оглядываясь по сторонам, словно нас окружали шпионы.
— Да ты не переживай, старшина! Мне на ваше задание наплевать. У меня своих забот полон рот! Так что… давай, командуй принять технику!
— Ну… хорошо! Но мы к этому разговору еще вернемся! — тихонько сказал Петров.
— Не пугай, Володя, мы ведь все здесь советские люди и воюем с одним врагом!
Старшина, хромая, отошел и принялся распоряжаться, распределяя своих людей по бронетранспортерам.
— Ну, что тут у тебя? — присаживаясь на корточки рядом с дедом, спросил я.
— Вот! — Игнат сунул мне в руки тоненькую книжечку. Петров, раздав задания, подошел и встал за спиной.
— Ух, ты! — восхищенно сказал я, раскрывая документ. — Вот я дурак! У пленных имя и номер части спрашивал, а здесь все написано! Читаем: Фельдфебель Ульрих Шарбейтер, 61-й мотоциклетный батальон 11-й танковой дивизии. Знакомая часть! Мы с Мишей позавчера четверых из этого батальона завалили. Полезная штука этот «зольдбух»! Ты бы, старшина, отдал команду…
— Товарищи! — громко воскликнул старшина. — Смотрите в нагрудных карманах! Будут попадаться документы — берите!
— И лишнее доказательство потом для начальства, что мы тут роту положили![43] — кивнул я и повернулся к раненному в бедро фельдфебелю. — Hey, Feldwebel, horst Du mich? Spiele Dich nicht auf, vjn solche Wunden stirbt man nicht[44].
— Was wllst du, Milchbart?[45] — поднял на меня глаза солдат.
Я легонько стукнул кулаком по ране. Шарбейтер заорал от боли.
— Das bekommst Du fur Deine Grobheit, Geschopf![46] — доброжелательно пояснил я, пробивая еще раз, чтобы осознал. — Ich werde Dir auf die Stuckchen aufschneiden, Abschaum![47]
— Was willst Du doch?[48] — взвыл от очередного удара фельдфебель.
— Na gut! Jetzt sehe ich, dass du zu einem konstruktiven Dialog ganz bereit bist![49] — поощрительно улыбнулся я. — Nun sag mir, Soldatel, warum der Panzer fortgelaufen ist? Und was fur ein seltsamer Panzerwagen damit gab’s? Mit einem Gitter auf dem Dach?[50]
— Ich weiss nicht, warum er fortgelaufen ist… — помотал головой фельдфебель. — Und der Panzerwagem mit dem Gitter — das ist der Radiowagen[51].
— So-o-o… Der Radiowagen, sagst Du? — задумался я. — Und wer war im Panzer?[52]
— Der Kommandeur der Kampfgruppe unserer Division Herr Oberst Angern [53], — после длинной паузы признался Шарбайтер.
— So, darin die Sache ist![54] — Похоже, что именно этот полковник и торчал в башенном люке. А танк… наверное, был командирским. Слышал я что-то такое… про эти танки… Мол, на них и оружия не было — муляж пушки стоял. Потому с него и не стреляли. — Und ihr beschuetztet inn, nicht wahr? Und wohin ihr euch so fruh begeben habt?[55]
— Nach Ostrog. Gestern den ganzen Tag dort ein Kampf gab’s. Die Stadt ist aus den Handen in uber gegangen. Aber am Abend ist eine Panzerkompanie zur Hilfe dem ersten Bataillon meines Regiments gekommen. Und die Bolschewiki sind schimpflich entlaufen. Aber heute bei der Morgendammerung beganen die Russen ein neuer Sturm. So hat sich Herr Oberst dahin geworfen[56].
— Ну, в общем, все понятно, — сказал я, вставая и поворачиваясь к внимательно слушавшему весь допрос Петрову. — В сбежавшем танке важная шишка сидела — полковник Ангерн[57], командир кампфгруппы, что в этих местах оперирует. Скорее всего, я его грохнул или ранил. Вот экипаж и бросился начальство спасать.
— А что он про Острог говорил? — с подозрением спросил старшина.
— Сказал, что в Остроге вчера целый день бои шли. И сегодня утром наши новый штурм начали[58].
— Sie binden mich? — внезапно подал голос фельдфебель. — Sie mussen mir Gesundheitswesen! Nach der Genfer Konvention![59]
— Was? Was hast du gesagt? Erforderlich? — удивился я. — Laut der Konvention?
