Уже темнело. В ступоре я не заметил, что провозился с Эбой несколько часов. Квоттербек сидел, прислонившись спиной к шершавому серому стволу, уходящему в лиственную тьму, и занимался картой.
Тайт закапывал Солнце, а Лайнмен выгружал имеющееся у него оружие. Мы явно оставались на ночевку, несмотря на все опасения Квоттербека по поводу Волков. Почему, думал я, ломая лопухи. Почему бы сразу не провести дисквалификационный бой и не двинуться дальше к переходу? Ведь он совсем рядом. С гор спускается холодный воздух, я его чувствую. Несколько часов – и третья линия…
С лопухами я вернулся в пещеру, старательно обойдя стоянку.
На глаза никому попадаться не хотелось.
Эбу я спихнул с прежнего места и переложил на новое. Она закрыла глаза и утихла. Становилось холодно, ночь здесь подкрадывалась быстро. От нечего делать я накрыл Эбу курткой и начал рисовать что- то на песке. Рисовать я не умел, получались палочки и треугольнички, но я увлекся и очнулся только тогда, когда услышал длинный звериный вой, доносящийся снаружи и издалека.
Эба тоже услышала и завизжала.
– Тихо, – сказал я ей и для наглядности зажал ей рот ладонью. – Вот так лежи.
– Волки, – вполне осмысленно ответила Эба и заплакала.
В пещеру, отведя автоматом полог из растений, заглянул Квоттербек.
– Раннинг, – позвал он. – Я тебя со счетов еще не списывал. Давай, подключайся.
Пока я соображал, в чем дело, он прошел внутрь, наклонив голову, внимательно рассмотрел Эбу и сказал ей:
– Не кричать, поняла? Тихо лежать. Иначе Волки услышат и убьют вас. Мы не спасем, если ты будешь кричать.
– Кто это – Волки? – успел спросить я, выходя следом за ним.
– Их везде по-разному называют, – ответил Квоттербек. – У кого – Волки, у кого – Акулы… Но они везде одинаковые – пытаются отбить у команд снаряжение. По их мнению, мы с собой таскаем просто бесценные приспособления. Жалко, что линия наша, иначе набрали бы на них очков.
Он был так уверен в том, что эти Волки совершенно для нас не опасны, что я тоже приободрился.
Зато время, пока я отсиживался в пещере, Тайт и Лайнмен успели соорудить целое укрепление – только опытным глазом видимые преграды, которые держались на ветвях и сучьях и не бросались в глаза, если не присматриваться. Тайтэнд разматывал тонкие лески и уводил их куда-то в чащу, Лайнмен прикрывал дерном носители-ракетницы и стаскивал в одну кучу наломанные ветки.
Эти-то ветки и поручил моему вниманию Квоттербек. Я должен был уйти с ними влево и там, на удобной полянке, создать видимость укрытия. Дело было несложным, и заодно мне не нужно было ни с кем общаться, поэтому я с радостью утащил первую охапку веток и нагромоздил их на полянке, предварительно вытоптав в округе траву, и не поленился – парой-тройкой забегов создал отчетливую тропу.
Возле нашего лагеря тропы не было, все мы умели ходить так, чтобы трава не казалась примятой.
Пока я работал над фальшивым лагерем, небо окончательно почернело, и выступила на нем тонкая белая луна.
Волчий вой раздался ближе, и к нему прибавилось какое-то улюлюканье и сатанинский хриплый хохот. На кой черт Волки обозначали свое присутствие, я понять не мог до тех пор, пока они не утихли и наступившая мертвая тишина не ввергла меня в ощущение полной дезориентации. Прежде я мог сказать – Волки на севере, они орали там… а где Волки теперь? По-прежнему идут с севера или изменили направление и обходят нас с другой стороны?
Оставив в центре поляны дымовую шашку, имитирующую плохо потушенный костер, я медленно и тихо убрался к пещере, из которой не доносилось ни звука. На всякий случай я сунулся туда и послушал дыхание – жива.
На выходе меня подхватила тяжелая сильная рука и потащила наверх. Я поддался и ухватился за выступающие корни.
У основания корней нашлась небольшая ямка, куда я втиснулся почти целиком, полностью защитив спину, а спереди прикрывшись автоматом.
В моем шлеме слышались помехи и треск, а потом все разом смолкло, зато упала на глаза расчерченная на квадраты сетка теплового зрения. Это означало, что Квоттербек не пожалел энергии и одарил нас всех способностью Лайнмена. Я впервые с таким сталкивался, поэтому с любопытством принялся вертеть головой, привыкая к забавному цветовому диапазону. Меня поначалу сбивали с толку многочисленные птицы и зверье, но потом я обнаружил, что их можно отключить и не видеть вовсе, что я и сделал, когда очередной кролик заставил меня схватиться за автомат.
– Внимание… – шепнул Квоттербек спустя несколько минут. Я вскинул голову и окончательно растерялся.
В трех сотнях метров от меня крался с «Иглой» на плече Лайнмен. Шлем подсветил его зеленым дружественным светом, а вот согнувшиеся фигурки за ним – красным. Замыкала шествие фигурка, на определении которой шлем сошел с ума, потому что поделил он ее ровно напополам – зеленым очертил торс и плечи, а ноги и голову – красным.
Какие-то из этих конечностей являлись шлему дружественным, а какие-то нет… и я не удержался:
– Как эта штука работает?
– Хорошо работает, – отозвался Лайнмен, и я понял, что команда висит на одной волне.
Вся светящаяся толпа гусеницей ползла к псевдолагерю, но делала это так небрежно, что стало ясно – они через обманку собираются выйти к настоящей стоянке и хорошо осознают, что здесь им ничего не грозит.
Во главе с Лайнменом толпа собралась вокруг дымовой шашки, посудачила и разошлась пятиконечной звездой.
Один такой луч пополз и в нашу сторону, и я вдруг поймал в наушник что-то, отдаленно похожее на их переговоры, но линия сразу оборвалась.
– Заглушки, – констатировал невидимый Тайтэнд. – Примитивно, но мощно.
«Луч», двинувшийся в нашу сторону, почти добрался до первых западней, но почему-то сгрудился возле и дальше не пошел.
– Плохо, – сказал Квоттербек, – чем-то они нас открывают. Лайнмен, присмотрись к костюмчику.
– А что тут… – ответил Лайн. – Это пятьдесят шестой «Корпус» третьего диапазона. Использовался в третьем и четвертом сезоне на поле имени собаки Виски.
В этот момент мне показалось, что Лайн где-то подцепил горячку, но Квоттербек его понял.
– Наши ловушки он уже распознает, значит.
– Не все, – подумав, ответил Лайнмен. – Закопанные ракетницы он не определит. А вот растяжки – стопроцентно да.
Тут до меня наконец дошло, что не сам Лайнмен шарится там по кустам во главе отряда Волков, а костюм, бронированный костюм Лайнмен-класса, который нацепил на себя какой-то мародер.
– Значит, будут сидеть осадой, – фыркнул Тайтэнд, – я все там затянул, мышь не проскочит.
В это время все лучи звезды свернулись и потащились в нашу сторону. Костюм пер впереди.
– Не будут они осаду держать, – сказал Квоттербек. – У него шлем. Они будут пристреливаться.
В ответ ему вдали собрался беззвучный синий тугой луч, напрягся и вдарил. Меня вышвырнуло из ямки и засыпало песком. Грохот прокатился сбоку и эхом завяз среди исполинских деревьев. Кустарник затлел, разбрасывая оранжевые искры, а потом занялся с отчетливым шипением.
– Раннинг!
Я понял, вскочил на ноги, загреб пустым рюкзаком столько песка, сколько смог, и рванулся к кустам. Мне повезло – загорелись только самые тонкие ветки, и я легко затоптал их ботинками и присыпал сверху. Повалил едкий дым, заслонивший пещеру и наше базовое дерево.
Сбоку в защите Тайтэнда образовалась дыра, выбитая «Иглой». Волки тут же радостно побежали туда, не особо остерегаясь, поэтому нескольких из них все же прихватило лесками, и на моих глазах их силуэты разваливало вдоль или пополам, и они медленно гасли, переставая быть целями.
Внимание шлема сосредоточилось на самых ближайших противниках – один крался, как заправский шпион, прячась за деревьями и припадая к земле, второй просто бодро бежал вперед, держа наперевес
